Почему падают самолеты точка падения. Почему падают самолёты. Рейтинг наиболее безопасных авиакомпаний

Не переживайте. Если предстоит путешествие — смело выбирайте его. Авиакатастрофы случаются крайне редко, в основном, из-за фатального стечения разных обстоятельств. Какие же причины могут привести к падению самолёта?

Многие боятся летать из-за того, что, якобы, выжить в авиакатастрофе нет никаких шансов. Это не более, чем миф. Вероятность остаться в живых составляет примерно 95%. Таким образом, даже если, по невероятной случайности, ваш самолёт попадёт в аварию, у вас будут неплохие шансы на выживание. Теперь, когда немного успокоились, можно перейти к причинам падений самолётов.

Большинство из авиакатастроф происходит в довольно небольшом временном интервале. Это первые 3 минуты полёта и последние 8. На языке авиации эта концепция известна, как «Плюс три/Минус восемь». 80% всех авиационных происшествий случаются именно в эти 11 минут. Причиной может быть любой из нижеследующих факторов, или же их совокупность.

Становится причиной 22% авиакатастроф. Несмотря на тщательнейшие техосмотры перед каждым вылетом, всегда существует минимальная вероятность отказа какого-либо из узлов сложнейшего агрегата. Чтобы понять, насколько мизерна эта вероятность, представьте себе работу стюардесс. Они совершают ежедневные полёты на протяжении многих лет, но их профессия и близко не входит в топ самых опасных.

Техническая неисправность может быть результатом столкновения с птицей. Но, опять-таки, подобная вероятность крайне мала. Не зря классическим примером подобной аварии до сих пор считается случившееся в 1962 году попадание лебедя в мотор самолёта компании United Airlines.

2. Ошибка пилота

Человеку свойственно ошибаться. Именно поэтому участие пилота в управлении современными самолётами, благодаря технологиям, сведено к минимуму. Несмотря на это, пресловутый «человеческий фактор» становится причиной 50% аварий самолётов. Это может быть как излишняя самоуверенность, так и внезапный сердечный приступ.

3. Погодные условия

Шквальный ветер, туман, снег являются причиной 12% авиакатастроф. Несмотря на точнейшие алгоритмы, прогнозы синоптиков иногда оказываются ошибочными. В большинстве случаев, максимум, что угрожает пассажирам — разной степени, однако, в редких случаях, последствия могут быть и более тяжёлыми.

4. Умышленные действия

В 9% случаев самолёты падают, как в детективных триллерах. Сюда входят атаки террористов, попытки угона, заложенные взрывные устройства.

5. Другие причины

7% авиакатастроф случаются из-за воздействия других факторов. Это ошибки диспетчерской службы, столкновение самолётов, навигационные ошибки, недостаточный расчёт запаса топлива…

Теперь вы знаете, почему падают самолёты, как и то, что случается это довольно редко. Так что, летайте на здоровье.

Во всем виноваты старые самолеты

Дата выпуска самолета становится предметом пристального внимания и простого обывателя, и властей после каждой аварии. Чаще всего возраст лайнера исчисляется несколькими десятилетиями, и это дает повод для очевидного вроде бы вывода: «Подняли в небо развалюху - она и развалилась». Логика понятна: продажные менеджеры привозят с аризонских помоек старье, гоняют их по маршрутам в хвост и в гриву, пока те не рухнут. Власти, в свою очередь, получают основание для борьбы со старыми самолетами, чаще всего той или иной конкретной марки. Так, после аварии в Петрозаводске 19 сентября этого года Дмитрий Медведев поставил вопрос о снятии с полетов всех самолетов Ту-134, а после ярославской трагедии он усомнился в летной судьбе всех Як-42.

Насколько миф распространен

Предельно.

Что на самом деле

Федор Борисов, cтарший советник EPPA Russia:

Первая реакция после любой авиационной аварии обычно очень болезненная, резкая, но она, как правило, не имеет никакого отношения к природе произошедшего события. Помните старое армейское выражение: сейчас я разберусь, как следует, и накажу, кого попало? Так вот, после авиакатастрофы все обычно наоборот - наказывают, кого попало, а уже потом разбираются. А это очень плохо, потому что уводит нас в сторону от поиска реальной проблемы.

Первый ложный след, по которому обычно идут, - именно старые самолеты. Ложный он, потому что старых самолетов не бывает. Нет в природе такого определения. Я, например, не так давно летал в Голландии на самолете 1931 года разработки и 1943 года производства. Да, его, конечно, много раз ремонтировали, массу всего внутри поменяли, но я на нем чудесно летал, и он не старый. Самолет, выпущенный и 50, и 70 лет назад, сам по себе безопасен, если он соответствует требованиям летной безопасности. Если у вас все узлы сертифицированы, если вы следите за его состоянием, то проблема старого самолета - это не безопасность, а исключительно его экономическая эффективность: насколько авиакомпании выгодно его эксплуатировать.

Василий Савинов, партнер компании Strategic Aviation Solutions Int. (SASI):

Я бы для простого обывателя привел такой пример. У нас на улице очень много автомобилей-трехлеток, ввезенных из-за рубежа. И если посмотреть абсолютную статистику, то количество аварий в России разительно больше, чем в той же Западной Европе. Но это не оттого, что у нас машины-трехлетки, а у них новые - они поездили на них и отдали нам, чтобы мы на них разбились. Это больше от культуры вождения, состояния дорог.

Аналогичная ситуация и в авиации. Если импортному самолету 10, 15, 20 лет - это не показатель того, что он в плохом состоянии. Простой пример. Китай покупает исключительно новые самолеты. Через пять лет они начинают от этих машин избавляться, но их никто не берет. Потому что свежая машина за пять лет эксплуатации китайцами может прийти в такое состояние, что дальше эксплуатировать ее нерентабельно: больше на ремонт потратите, чем заработаете. В то же время мы сейчас берем для нашего проекта в одной из стран СНГ машину 85-го года выпуска. Она в прекрасном состоянии, потому что эксплуатировалась TNT, а у них одна минута задержки вылета уже считается опозданием, по которому происходит разбор. Соответственно, можно представить себе состояние этой машины - она работает лучше, чем автомат Калашникова. Вот разница между машиной возрастом 5 лет и 25 лет. Все зависит только от тех рук, которые ее поддерживали.

Алексей, пилот одной из ведущих российских авиакомпаний:

С точки зрения пилота нет абсолютно никакой разницы, сколько лет самолету - что год, что десять, что двадцать. В любом случае пилот сам принимает окончательное решение, вылетать или нет. Потому что он точно так же, как и пассажиры, хочет вернуться домой к жене и детям и ни в коем случае не полетит с какой-то серьезной неисправностью.

Есть, скажем так, официально разрешенный производителем список неисправностей, с которыми возможен вылет. Но если командир не чувствует себя уверенным в том, что он с этой неисправностью долетит, он и не полетит. Например, автопилот. Представьте: вы едете на машине, у вас отказал круиз-контроль. Это проблема? В общем-то, нет. Но с точки зрения пилота, если лететь долго, далеко, а пилотирование вручную - дополнительная нагрузка на экипаж, командир может просто отказаться.

Да, у старых самолетов такие неисправности случаются чаще, но решение всегда остается за пилотом.

Вывод

Федор Борисов:

Надо исходить из того, что самолеты делятся не на западные и не западные, хорошие и нехорошие, старые и новые, а на готовые к вылету и не готовые. Все остальное - это вопрос исключительно экономики авиакомпаний.

Соответствие мифа реальности

Не соответствует.

Миф 2

Во всем виноваты плохие пилоты

Расследования практически каждого авиапроисшествия находят среди причин и человеческий фактор. В лучшем случае это усталость экипажа от нагрузок, в худшем - алкоголь, как было при авиакатастрофе в Перми в сентябре 2008 года. Доверие к человеку за штурвалом у пассажиров в последнее время падает. Известные аргументы: система подготовки пилотов плоха, новых хороших летчиков не учат, а старые хорошие все уходят в иностранные компании, а на региональных авиалиниях остаются худшие.

Насколько миф распространен

Что на самом деле

Конкуренция и желание учиться

Павел, летчик-инструктор:

Членом летного экипажа в российской авиакомпании может быть только гражданин России. Это положение осталось со времен СССР, и его сохранение в свое время пролоббировал уже российский профсоюз пилотов. Но самолетов в стране все больше и больше, а пилотов готовить не успевают. Было время, лет десять, когда люди просто не шли в авиацию, а одновременно подготовленные летчики уходили, скажем, в бизнес. Таких очень много. Сейчас молодежи хватает, но они выходят тоже очень зеленые, никакие, их очень многому нужно учить.

А многие выпускники институтов приходят в авиакомпании без стремления к самообучению. При этом зарплаты огромные, непропорционально большие. Даже молодой пилот получает сейчас много, и при этом ему не надо биться за свое место. Дефицит кадров такой, что в любом случае, если выгонят из одной компании, возьмут в другую.

С одной стороны, это хорошо, потому что бессмысленно давить на пилота, чтобы он вылетел с какой-то неисправностью, ведь увольнением его не испугаешь - как уволить человека, если у тебя список «требуется» висит, а там пилоты, пилоты, пилоты. И ты будешь увольнять человека, которого ты бегаешь и ищешь?

С другой стороны, такое положение дел пилотов расслабляет. Если бы российским авиакомпаниям разрешили набирать иностранных летчиков, как это сделано в очень многих странах мира, это бы разом позволило снять множество проблем, в том числе и по безопасности. Кроме того, было бы легче осваивать новое поколение самолетов.

Уровень образования

Павел, летчик-инструктор:

Обучение должно быть адекватным и современным. Ну зачем человеку, который выпускается из училища, знать энергетику Ту-154 Б2, которых остались уже единицы? Зачем наизусть учить эти цифры, если он идет на «Боинг-747»?

В институтах сидят люди за шестьдесят. И не потому что они такие хорошие преподаватели, а потому что им деваться некуда. А молодых преподавателей нет.

Очень много «мастеров старой школы» и среди пилотов. Если присмотреться, то видно, что у некоторых наших крупных авиакомпаний «боинги» взлетают по-туполевски, медленно-медленно. Потому что там сидит командир, который говорит: «На Ту-154 было так - значит, и здесь мы будем так же взлетать, и все». Потому что ему за пятьдесят, зачем ему за книжками, за технологиями следить? А справа сидит молодой второй пилот и ему не перечит. У нас люди не умеют слушать. Если ты кому-то вежливо сказал: «Я бы обратил внимание на эту проблему», - на тебя посмотрят и скажут: «Так, что тут за выскочка молодой такой?
Сиди и молчи».

Если такого «мастера» начинаешь учить новому, он тебя пошлет, потому что ну он же мастер. Люди негативно воспринимают сообщение о том, что кто-то может знать что-то лучше их. Хотя это норма. И настоящий мастер способен воспринимать новое. У нас этой культуры не сформировано.

Про алкоголь

Василий Савинов:

Вспомним катастрофу в Перми. Как было сказано в заключении МАКа, командир воздушного судна находился «не в образе полета», а квалификация второго пилота не позволяла ему осуществлять пилотирование воздушного судна. В итоге, когда командир, находясь «не в образе полета», попытался взять на себя управление воздушным судном, он его просто перевернул, ввел в пике и воткнулся в землю.

Но я могу сказать, что сейчас это относительная редкость. В сравнении с советскими временами пьянство за штурвалом явно пошло на убыль. Потому что в советские годы контроль за алкоголем на борту был значительно меньше.

Кроме того, алкоголь - это, пожалуй, единственное, за что сегодня можно вылететь с работы с ходу. По крайней мере в ответственной компании алкоголь - это дверь на выход. И рынок тесный. Все всех знают. Поэтому, как только человек с таким диагнозом вылетает из компании, это как волчий билет на всю жизнь.

Про авось

Федор Борисов:

Почти каждая катастрофа, которая происходила в России в последние годы, - это человеческий фактор, и почти каждая - это там, где мысленно или вслух было произнесено «авось проскочим».

Но это проблема не авиации, а в целом страны, которая живет по принципу «Я хочу, чтобы закон соблюдался, но для себя всегда готов сделать исключение». Так и некоторые пилоты: у меня есть правило, я знаю, что это опасно, но я все-таки полечу. Не потому, что надо мной стоит плохой менеджер, который меня чего-то лишит, а просто потому, что мне надо возвращаться домой, потому что дома жена. А я мастер, а раз я мастер - значит, я справлюсь с этой задачей, потому что я уже десять раз в такой ситуации взлетал, и все хорошо. А в одиннадцатый раз добавился маленький дополнительный фактор, которого никто не ожидал, - и все.

Сидит у человека этот авось в голове, и ничего вы с этим авосем не сделаете до тех пор, пока этому человеку его второй пилот не скажет: «Извини, отец-командир, я сейчас иду к начальству и докладываю, что я с тобой не полечу, потому что ты хочешь меня убить и вот этих прекрасных людей за нашей спиной хочешь убить. И то, что ты делаешь, недопустимо». И вот когда он не побоится услышать в ответ «Ах ты, молодой стукач», когда он такой будет не один, а когда их таких будет два, десять, пятьдесят человек, тогда это станет системой.

Хотя позитивные изменения начались, и произошло это, на мой взгляд, тогда, когда авиакомпании, которые либо летают на Запад, либо вступают в глобальные альянсы, просто поняли, что изменение этой культуры соответствует их целям. Тот же «Аэрофлот» стал двигаться в этом направлении не вчера, а когда шел планово к вступлению в SkyTeam.

Вывод

Василий Савинов:

Причина катастроф процентов на семьдесят-восемьдеят - это так или иначе человеческий фактор. Люди, которые положились на авось. Именно это, а не старые самолеты и отдельные запчасти, является основной и главной причиной, которую нужно устранять.

Причем человеческий фактор - это не обязательно именно экипаж. Это длинная цепочка. Например, тот же вопиющий случай с Пермью. Командир был, мягко говоря, не в форме. Но, кроме этого, были нарушения при обучении пилотов: они после обучения еще какое-то время летали на своих старых самолетах, а не сразу пересели на новые. И потеряли новый летный навык. То есть люди не очень были готовы лететь на этом самолете. Во-вторых, самолет выпустили с дефектами, которые в принципе были невылетными: у него была разная тяга двигателей. Вот это все в совокупности и есть человеческий фактор, а не просто «капитан
напился и всех убил».

Соответствие мифа реальности

Соответствует в значительной степени.

Миф 3

Во всем виноваты старые аэропорты

О проблемах инфраструктуры вспоминают, когда аварии происходят в провинциальных аэропортах. Специалисты согласны: на современном уровне технически оснащены только московские аэропорты плюс еще
три-четыре по стране. Когда, например, упал самолет в Петрозаводске, выяснилось, что в местном аэропорту нет современной системы посадки. В свою очередь, большинство старых советских и российских самолетов не оснащено современными системами оповещения о сближении с землей. А плохие взлетно-посадочные полосы в то же время не позволяют принимать новые самолеты.

Насколько миф распространен

Что на самом деле

Василий Савинов:

Плохие взлетно-посадочные полосы - это в большей степени проблема авиакомпаний, которые вынуждены больше вкладывать в ремонт шасси, чаще менять покрышки. Но катастроф от этого не случается. Просто авиакомпания принимает решение: в этот аэропорт мы летаем, а в этот не летаем. Например, «Аэрофлот» не летает в Норильск. Хотя, поверьте мне, этот рейс очень экономически выгоден. Но в какой-то момент авиакомпания приняла решение не летать: шасси дороже выйдут. Там плохая полоса, она известна своей очень большой горбатостью и разбитостью. Ничего с ней аэропорт не делает, а перевозчики голосуют ногами. Вот они и проголосовали.

Световое, навигационное оборудование - тоже не самое главное. Могу привести пример. Я порядка полутора лет был одним из топ-менеджеров аэропорта Караганды. Это аэропорт категории «В». В Казахстане есть гораздо лучше оборудованные аэропорты - Алма-Ата, Астана. Там и оборудование, и радары - все есть. Но погодные условия там всегда хуже. Поэтому, когда погода плохая, все самолеты суперкласса уходят на посадку в Караганду, где с оборудованием хуже, но с метеоусловиями лучше.

Вывод

Алексей, пилот:

На этот вопрос смотреть надо комплексно. Конечно, хорошо иметь хорошую инфраструктуру, хорошо иметь третью полосу. Но на безопасность полетов это не влияет.

Соответствие мифа реальности

Не соответствует.

Миф 4

Во всем виноват Левитин

Вопрос об отставке Игоря Левитина с поста министра транспорта поднимается после каждой авиакатастрофы. Равно как и вопрос о компетентности всех чиновников, управляющих авиацией, - не построили, недоглядели, не проконтролировали. Так как гражданская авиация существует не в вакууме, а у нас все пронизано коррупцией, то ей же объясняется и то, что у нас падают самолеты: потому что кто-то заплатил и поставил не ту деталь, которую нужно. И как теперь определить, сколько в авиакатастрофах личной ответственности, а сколько - коллективной?

Насколько миф распространен

Что на самом деле

Василий Савинов:

Нынешнее состояние авиации - это не проблема одного человека. Если сменить в Москве главного гаишника, разве автомобили биться перестанут? Нет, конечно. Может быть, что-то изменится, может быть, где-то там, в отдельном месте, станут чуть лучше дороги. Но в целом ситуация кардинально не поменяется. Сейчас у того же Левитина в Минтрансе нет команды, нет концепции, которая бы показывала, какой должна быть российская авиация через пять лет, через десять лет, то есть четкого понимания, куда мы идем, что нам нужно менять.

Да, есть планы застроить страну новыми взлетно-посадочными полосами. Но это не концепция. Это история о том, как региональные бюджеты получают большие деньги, а потом их осваивают. Но к безопасности это не имеет никакого отношения.

Федор Борисов:

Безопасность складывается из трех составляющих. Первое - это нормативные документы, которые регламентируют безопасность. И в принципе в России нормативные документы нормальные. Что-то можно подправить, наверное, но они не содержат ничего такого, что бы программировало убийство собственных граждан.

Второе - это эффективный контроль. То есть это тот самый чиновник, который придет и проверит исполнение этого документа. И вот с этим у нас есть некоторая сложность. Потому что есть базовый закон: люди идут на нарушение тогда, когда им позволяют идти на нарушения. Например, когда было сказано, что маленькие компании должны уйти с рынка, потому что они небезопасны, - это на самом деле государство расписалось в своей несостоятельности как регулятор рынка. Потому что оно поднимает руки и говорит: «Ребята, мы не можем контролировать, потому что там, видимо, коррупция, и поэтому они нарушают закон». Но это немножко смешно. Потому что, ребята, вы же сами регулируете этот рынок. И теперь вы говорите: «Мы их закроем, потому что мы не справляемся с регулированием». Или, переводя на русский язык: «Мы берем взятки, и поэтому мы их закроем, потому что не брать взятки, извините, мы не можем».

И третье - это культура управления авиакомпаниями. С этим у нас есть прогресс, но Росавиация и Минтранс к этому не имеют вообще никакого отношения. Прогресс достигается за счет больших компаний, а их к этому привели глобальные альянсы, куда им нужно вступать, чтобы выигрывать на мировых рынках.

Василий Савинов:

Кроме безопасности полетов у авиационных властей есть еще одна важная задача - помогать авиакомпаниям своей страны развивать рынок, помогать людям развивать свой бизнес. Но они не могут этого сделать. Потому что в их понимании бизнес - это откаты. Вот, скажем, авиакомпании «А» ты разрешил летать в Анталию, а авиакомпании «Б» не разрешил, и благодарная авиакомпания «А» сказала тебе большое спасибо. Вот это они умеют делать замечательно. Но что сделать для того, чтобы российским авиакомпаниям стало хорошо, чтобы они могли развиваться, чтобы они могли на равных конкурировать с иностранными перевозчиками и расширять свою долю рынка, - вот это мало кто из авиационных властей знает. А ведь это должно быть частью национальной политики.

Вывод

Федор Борисов:

Самолеты падают не из-за Левитина. Он лишь один из элементов общей цепочки. В чем вина Левитина как министра - так это в том, что, когда вы летаете на самолетах, вы платите в два раза больше. Если вы летаете по Европе, то наверняка удивляетесь: почему билет из Мюнхена в Рим стоит в два раза дешевле, чем билет из Москвы в Краснодар? Первая мысль, которая приходит вам в голову, - сволочи в авиакомпаниях. Но исследование всех издержек авиакомпаний, структуры рынка, как он формируется, убедит вас в том, что, конечно, авиакомпании тоже в этой системе принимают активное участие, но значительный вклад вносят авиационные власти. Именно они обеспечивают маленькие монополии на разных авиационных направлениях, где люди подгребают под себя все перевозки и диктуют цены.

С оответствие мифа реальности

Частично соответствует.

Миф 5

Во всем виноваты «живопырочки»

Мелкие авиакомпании принимают на себя главный удар практически после каждой аварии. После Петрозаводска и Ярославля по поручению президента Росавиация и Минтранс готовят документы, которые уже со следующего года вытеснят с рынка тех авиаперевозчиков, у которых не будет десяти, а еще через год - двадцати самолетов.

Насколько миф распространен

Что на самом деле

О покупке новых самолетов

Василий Савинов:

Решение о покупке новых самолетов не должно навязываться сверху, это должно быть решение самой авиакомпании. Нельзя меня заставить купить «Макларен» - мне моего «Сааба» хватает, это соответствует моему бюджету, моим пожеланиям и манере вождения. И если мне говорят: «Указом президента ты должен продать все и купить “Макларен” за миллион», - я говорю: «Ребята, извините, вот не могу,
физически не могу».

Самая большая проблема большинства наших региональных авиакомпаний (кроме «ЮТэйр») - то, что это компании двух-трех-четырех небольших самолетов. Им тяжело даже эти самолеты поддерживать в должном состоянии. Поэтому, когда им говорят: завтра ты должен купить новый «боинг», который стоит 120 миллионов (или даже 10 миллионов), - откуда они их возьмут? Им ни один банк не даст кредит: им нечего ставить в залог.

А если они и найдут деньги на самолет, им на переобучение одного экипажа нужно потратить полмиллиона долларов.

О региональных перевозках

Василий Савинов:

Маленькие авиакомпании убить легко, в пять минут - просто взять и отозвать свидетельство или не продлевать свидетельство о летной годности на самолет. Да, с точки зрения авиационных властей, баба с возу - кобыле легче. Но на чем тогда все местные будут летать по тайге?

Федор Борисов:

Есть такие места, где железнодорожного сообщения нет в принципе. Или, как на Байкале, есть точки, до которых самолет долетит за два часа, а на поезде ехать шесть суток. А при этом там летает авиакомпания, у которой в парке пять Ан-24, и общая их стоимость - 2–3 миллиона долларов, не больше. Соответственно, им, чтобы одну иномарку купить, нужно продать все свое и еще что-нибудь.

Поэтому, если мы запретим Ан-24 и Як-42, это будет иметь самые неприятные последствия. Реально это будет крах регионалки. Потому что заменить их некем. Крупные компании, во-первых, не придут на эти маршруты, потому что у них не хватает самолетов и пилотов даже на рентабельные рейсы, - зачем им отвлекать ресурсы на почти планово убыточные? Тот же «Аэрофлот» пойдет на это только в одном случае - если ему позвонят из того места, где запретили другие самолеты, и скажут: надо затыкать дыру.

Но что значит «затыкать дыру»? Региональные перевозки, скорее всего, придется субсидировать. Значит, откуда-то надо доставать огромное количество денег. А мы вроде как стоим перед новым кризисом, говорим о том, что надо бюджет зарезать по всем позициям. Но деньги все равно достанут, потому что народ в деревеньках или в городках выползет с плакатами на площадь и скажет: нас отрезали от Большой земли.

Тогда Савельеву (руководитель «Аэрофлота». - «РР») позвонят, спросят: «Ты сможешь?» И тут второй этап. Деньги ему на субсидии найдут, а он скажет: «А у меня нет самолетов, которые могут туда летать. У меня “Суперджет”, но он туда не сядет, потому что туда может сесть только турбовинтовой Ан-24». Где возьмем Ан-24? А уже нигде - все, они законсервированы, и авиакомпании распущены.

Кроме варианта субсидий есть вариант запустить монополиста и дать ему возможность самому устанавливать цены. Что будет, объясню на примере. Мурманск и Апатиты - два аэропорта-соседа. В Мурманск летают четыре авиакомпании - не знаю, как сейчас, но в прошлом году самый дешевый билет в один конец стоил 3 тысячи рублей. Москва - Апатиты - один перевозчик, «Нордавиа». И билет там - 20 тысяч в один конец. Причем Апатиты на 100 километров ближе к Москве.

Поэтому, если мелкие авиакомпании ликвидируют, мы будем иметь три вещи. Часть маршрутов однозначно закроется. На других летать станут реже - не каждый день, а один-два раза в неделю. Ну, и третье - это, конечно, рост тарифов. Потому что маленькие региональные авиакомпании вносят огромный вклад в ценовую конъюнктуру, эти «живопырочки» вполне себе летают и создают конкуренцию.

Вывод

Федор Борисов:

Да, конечно, мы говорим о том, что у крупных авиакомпаний качество обслуживания лучше, контроль за безопасностью, может быть, надежнее. Но проблема с качеством обслуживания не лечится ампутацией, как и нарыв на ноге.

Вот мы хотим интегрироваться в мировую экономику, и у нас в Москве каждый второй говорит по-английски, потому что город живет бизнесом, здесь надо знать английский язык. А в деревнях по-английски никто не говорит, потому что там проблема с учителями. Так давайте им там всем отрежем языки и снимем эту проблему - у них будет уважительная причина не гово-рить по-английски. Второе решение - направить туда учителей. Я к тому, что мы должны учить эти маленькие региональные авиакомпании. Да, это сложно, как сложно взять деревенского парня и сделать из него выпускника университета. Это сложнее, чем взять москвича, который учился в спецшколе, но это все равно надо делать.

Соответствие мифа реальности

Не соответствует.

В последние дни информационные ленты буквально пестрят новостями о трагических происшествиях в американской армии. Конечно, ЧП у «звездно-полосатых» случались и раньше, как и везде, они происходят регулярно. Но чтобы сразу столько!

В штате Теннеси в результате крушения самолета F-18 из группы высшего пилотажа ВМС США погиб пилот. В этот же день в штате Колорадо потерпел крушение F-16 пилотажной группы Thunderbirds: летчик остался жив, вовремя катапультировавшись.

Одновременно пришла информация о том, что трое военнослужащих погибли, а еще шестеро пропали без вести в районе полигона Owl Creek в штате Техас. Инцидент произошел из-за падения армейского грузовика в реку.

Не везет американским военным и за пределами страны. Так, в Эстонии, где накануне стартовали масштабные учения Baltops, еще до начала маневров произошло первое ЧП: один из трех американских Б-52 не долетел до Таллинна из-за поломки. К счастью, здесь обошлось без жертв.

Колосс на глиняных ногах

Армия США позиционирует себя как самая сильная, мощная и непобедимая. Согласно данным портала Global Firepower Index («Глобальный индекс военной мощи»), который регулярно анализирует состояние военной мощи 126 стран мира, США действительно занимают первое место в рейтинге наиболее сильных в военном отношении государств (на втором месте - Россия, на третьем - Китай). Эксперты GFI оценивают, как правило, состояние вооруженных сил, сообразуясь с общей численностью населения, экономическим состоянием государств, а также сравнивают конкретные показатели технической оснащенности армии и флота.

А между тем, уже не в первый раз появляются сигналы, свидетельствующие о несоответствии этих рейтинговых исследований с реальной ситуаций. У «колосса» американской армии все чаще обнажаются «глиняные ноги». Так, на недавних слушаниях в Конгрессе рассматривалась тревожная ситуация в военной авиации и была выражена обеспокоенность растущим количеством авиационных происшествий.

Глава Комитета по вооруженным силам конгрессмен Марк Торнбери был прямолинеен: по его мнению, войска не готовы в полной мере осуществлять военную стратегию США. Только в 2016 году в авиации Корпуса морской пехоты было зафиксировано 3,96 авиационных происшествий на каждые 100 тысяч часов налета, тогда как ранее средний показатель, фиксируемый за последнее десятилетие, не превысил 2,15. Существенно возросло число различных инцидентов и в авиации сухопутных войск.

При этом далеко не всегда эти происшествия были связаны лишь с ошибками пилотов. Американские военные отмечают, что в ряде случаев проблемы возникали вследствие слабой подготовки техники, недостаточного уровня обслуживания, отсутствия в требуемом объеме ремонта, обновления. И это в авиации, а что говорить о сухопутных войсках!

Исследователь Центра Брента Скоукрофта по международной безопасности Джеймс Хасик в своей недавней статье для журнала National Interest указал, что из-за дефицита средств у американской армии нет реального плана по замене ранее 2030 года танков Abrams, боевых машин пехоты Bradley и самоходных артустановок Paladin. Аналитик процитировал в своей публикации слова генерала Дэвида Бассета, отвечающего за закупку наземных вооружений для армии: «много лет назад нас ограничивали технологии, сегодня нас ограничивает отсутствие денег».

Деньги на ветер

Генералы вообще не особо дипломатичны, не искушены в тонкостях политики, склонны «рубить с плеча». Так, выступая не так давно перед комиссией Палаты представителей в рамках обсуждения нового оборонного бюджета на 2017 год, председатель объединенного комитета начальников штабов США генерал Джозеф Данфорд откровенно заявил: в ближайшие годы противостоять угрозам, с которыми стране, возможно, придется иметь дело, не смогут все виды вооруженных сил.

Проблемы с боеготовностью (а генерал имел виду именно их) он объяснил годами «нестабильной финансовой обстановки». В частности, по информации Данфорда, ВМC и морская пехота не будут готовы действовать на требуемом уровне вплоть до 2020 года, ВВС - до 2028 года.

Однако аналитики убеждены: далеко не всегда состояние боевой готовности, а особенно выучка личного состава, связаны только лишь с «вливанием» денег, которого по традиции требуют американские военачальники. Оборонный бюджет США итак превышает показатели иных континентов, достигая заоблачных сумм.

В то же время, как отмечает журнал The Economist, такие страны, как Россия и Китай, если не превосходят США по оборонным вложениям, то уж точно выигрывают по эффективности этих расходов. В российской и китайской армиях обращает внимание журнал, совершенствуются разные вооружения, особая ставка сделана и на подготовку персонала.

И все же штатовские военные не устают повторять: проблемы в их армии вызваны именно сокращением бюджета. Так генерал-майор в отставке Роберт Скейлз заявил недавно, что армия США «разбита» в третий раз с середины XX века. По мнению генерала, урезание военных расходов привело к резкому снижению полевых учений, несвоевременности обновления военной техники, снижению боеспособности. Все это пагубно отражается и на боевом духе военнослужащих, в связи с чем руководство в Вашингтоне Роберт Скейлз назвал «неблагодарным, антиисторическим и стратегически глухим».

Армия самоубийц и насильников?

Действительно, имеется немало фактов, которые свидетельствуют о другой стороне проблем в состоянии американской армии. Речь идет о слабой подготовке личного состава, крайне низком уровне моральной готовности, недисциплинированности, засилье криминала.

Только за последние годы инциденты со стрельбой были зафиксированы на базе ВВС США Lackland в штате Техас (здесь погибли два военнослужащих), на базе ВВС в городе Литл-Рок в штате Арканзас (двое раненых), на базе Форт-Ли в штате Виргиния (погибла женщина-военнослужащая).

Трое солдат погибли и двое были ранены в результате перестрелки друг с другом на базе Форт-Худ в штате Техас (стрелявший по сослуживцам покончил жизнь самоубийством). Двое нацгвардейцев были ранены в результате «боя» базе Миллингтон в штате Теннеси. Огонь открывался даже в комплексе зданий ВМС США в Вашингтоне, где уволенный со службы за неподобающее поведение сотрудник убил 12 и ранил 8 человек. Самого нападавшего позже застрелила полиция.

Правозащитники из Human Rights Watch представили недавно шокирующий доклад, раскрывающий еще одну тайную сторону жизни американских военных, которая сказывается на моральном состоянии армии. Оказывается, за последнее время тысячи военнослужащих подверглись сексуальным издевательствам.

Сотрудники Human Rights Watch в своем докладе подчеркнули, что в Пентагоне о проблеме насилия знают, а министр обороны США Эштон Картер даже призывает своих подчиненных «смело сообщать обо всех подобных происшествиях, подрывающих устои американской армии». Однако, как отмечают правозащитники, тех, кто отваживался докладывать командованию о подобных инцидентах, спешно увольняли под различными предлогами.

Можно ли объять необъятное?

Тем не менее, американский лидер Барак Обама считает все разговоры об упадке страны и о слабости ее вооруженных сил «политической болтовней». Так он охарактеризовал нынешнюю риторику о том, что «наши враги становятся сильнее, а Америка - слабее». По мнению главы США, такие заявления - «дело рук республиканцев, претендующих на пост президента, которые заявляют, что США теряют свои позиции в мире, тогда как их противники укрепляются».

В своем последнем послании к Конгрессу США «О положении страны» Обама в очередной раз заявил - «Соединенные Штаты являются самой мощной державой на Земле». Что же касается состояния армии страны, то, по словам американского лидера, «США расходуют на свои вооруженные силы больше, чем следующие восемь держав вместе взятые». «Ни одна страна не нападает на нас или наших союзников, потому что знает, что будет повержена в руины», - подчеркнул Барак Обама в своем послании.

Но как бы то ни было, мнение экспертов о ситуации с военной мощью страны далеко не столь восторженно. Оценку деятельности Обамы в качестве верховного главнокомандующего многие из них склонны выставить преимущественно негативную. В частности, как считает ведущий эксперт исследовательского центра Heritage Foundation (стратегического института, занимающимся изучением международной политики) Джеймс Карафано, за последние годы в США произошел не только спад численности личного состава вооруженных сил, но и упала боеспособность в сравнении с той, которая присутствовала по состоянию на 11 сентября 2001 года.

По данным эксперта, который приводит подсчитанный Heritage Foundation индекс военной мощи США, возможность американской армии господствовать хотя бы на двух фронтах боевых действий оцениваются в настоящее время как «крайне слабые».

Именно недостаточное внимание руководства страны к вопросам реального развития армии, совершенствования ее технической составляющей и - особенно - повышения уровня подготовки личного состава, как считают аналитики, и приводит в конечном итоге к резкому скачку числа происшествий и инцидентов.

Как считают эксперты, в том числе уже упомянутые Джеймс Карафано и отставной генерал Роберт Скейлз, на ситуации сказывается и масштабное привлечение американских военных к мероприятиям за пределами страны, в том числе - постоянное участие в боевых действиях. Попытки «объять необъятное» приводят к тому, что мыльный пузырь под названием «армия США» все чаще оглушительно лопается, приводя к необоснованным жертвам и потерям...

Дмитрий Сергеев

Недавно я был на дне рождения одной знакомой. В разгар веселья именинница достала из сумочки авиабилеты и гордо сообщила, что муж подарил ей путевку в Арабские Эмираты. Посыпались поздравления. Тут кто-то из мужчин поинтересовался: "А вы не до Дубаи летите?" — "А что?" — "А ты знаешь, что там наши летчики от жары дуреют настолько, что забывают выпустить шасси?" Именинница побледнела и замолчала. Гости тем временем стали вспоминать нью-йоркский торговый центр и недавний меткий выстрел украинских зенитчиков. В общем, самолет улетел в Эмираты без моих знакомых. "Дело не в террористах,— объяснил мне потом муж именинницы.— Я сам просто прикинул — в последнее время их столько побилось!"
Люди и "железо"

Самолетов в последнее время побилось действительно много (см. рисунок). И не только в 2001 году, когда так метко поработали украинские зенитчики. Всем понятно, что ни украинцы, ни арабские террористы в бедственном положении авиации в России не виноваты. Обычно ссылаются на другое: на безнадежно устаревшие модели машин, на то, что капремонтов самолеты не видят десятилетиями, на отваливающиеся на лету крылья и двигатели, останавливающиеся прямо в воздухе. Однако в Межгосударственном авиационном комитете (МАК) — единственной в России структуре, сотрудники которой профессионально занимаются расследованием авиакатастроф на протяжении последних десяти лет, утверждают, что техника здесь тоже в общем-то ни при чем: более 80% аварий, как на российских авиалиниях, так и в СНГ в целом, связаны не с "железом", а с людьми, которые поднимают его в воздух.
"Самолеты летают уже около ста лет,— рассказывает замначальника управления МАКа и главный специалист по "человеческому фактору" доктор технических наук, летчик-испытатель 1-го класса Всеволод Овчаров.— В течение всего этого времени авиационная техника постоянно совершенствуется и обновляется, в том числе и в России. Можно с уверенностью сказать, что летаем мы на достаточно современных, надежных, скоростных и комфортабельных машинах. А вот проблемами человека, который сидит за штурвалом, занялись лет на сорок позже".
Конечно, за 60 лет сделано было тоже немало, но даже сегодня похвастаться тем, что профессиональные, психологические и физиологические возможности летчика достаточно изучены, наука пока не может. Дело в том, что пилот, в отличие, к примеру, от водителя такси, не просто управляет движущимся транспортным средством, а является оператором высокотехнологичной многокомпонентной системы. Помимо самого летчика и сложнейшего современного самолета, оборудованного устройством автоматического пилотирования, в нее входят второй пилот, штурман, бортинженер, наземные техники, диспетчеры, гидрометеорологи, радисты. Привести к сбою этой системы могут и внешние факторы — неожиданно осложнившиеся метеоусловия, террористы, недобросовестные руководители, вынудившие летчика взять лишний груз. Как показал минувший год, гражданский самолет не застрахован даже от ракетного обстрела, но главной причиной аварий, по мнению экспертов, все же являются не внешние воздействия, а проблемы, возникающие внутри самой системы.

Люди и люди
Нередко авария происходит из-за нарушения взаимодействия по линии "командир-экипаж". Понятно, что со стюардессами летчики конфликтуют редко. Поэтому, говоря "командир-экипаж", эксперты, в первую очередь, имеют в виду взаимоотношения между первым и вторым пилотами. Ведь управляют самолетом они фактически вместе: два их штурвала механически связаны между собой подобно педалям для стажера и инструктора, которыми оборудованы учебные автомобили. А рычаги управления двигателями чаще всего и вовсе одни на двоих: они расположены между пилотскими креслами. Поэтому от того, насколько слаженно поведет себя в критической ситуации та или иная пара, зависит в конечном счете и безопасность пассажиров. То же относится к парам "пилот-штурман", "пилот-бортинженер".

"Волевому и профессиональному командиру корабля нужен послушный и исполнительный экипаж,— считает Всеволод Овчаров.— Рядом с мягким по характеру пилотом должен находиться решительный напарник, готовый в критической ситуации взять управление на себя. При этом "решительный второй" должен быть и достаточно тактичным, чтобы, проявляя инициативу, не ущемить при этом самолюбия командира".
Сделать прогноз о психологической совместимости пилотов могут специалисты-авиапсихологи. Но беда в том, что систему специальных психологических тестов, отработанную еще до времен первых космических полетов и на сегодняшний день достаточно совершенную, до сих пор не удается внедрить в гражданскую авиацию. Противятся этому, в первую очередь, сами летчики и их руководители ("Как это я, пилот с двадцатилетним стажем, буду отвечать на дурацкие вопросы двадцатилетней дуры-психолога!"). Между тем не так уж редко пилоты, прошедшие психологическое обследование с низкими результатами, становятся участниками авиапроисшествий. Вовремя сделанное заключение о личностной несовместимости пилотов помогло бы "рассадить" ту или иную пару пилотов и предотвратить беду.
Вот характерная история. В конце 80-х гражданский Ан-12 поднялся в воздух с полосы свердловского аэропорта. Командир, как положено, после взлета стал сбрасывать газ. Тут выяснилось, что правые двигатели не слушаются и продолжают работать на взлетном режиме — отказала система управления. Командир, обсудив проблему с экипажем, решил вообще выключить правые двигатели и вернуться в аэропорт: Ан-12 мог сесть и на двух оставшихся двигателях. Второй пилот в обсуждении участия не принимал, а уже во время посадки, не ставя в известность командира, решил увести машину на второй круг: прибавил тягу работающим двигателям. В итоге самолет, который в это время находился в нескольких сантиметрах от земли, не смог ни подняться, ни сесть — упал на полосу. Все остались живы, но лайнер сгорел. Авиапсихологи из Академии гражданской авиации выяснили, что в этом экипаже второй пилот, будучи неформальным лидером, демонстративно не следил за управлением, когда за штурвалом находился первый, считая это ниже своего достоинства.
Психологическая несовместимость пилота и бортмеханика стала причиной аварии и вертолета Ми-8 в Дагестане в 1990 году. Первый пилот, опытный, но без выраженных лидерских качеств, хотел сесть на площадку в горах. Попытка оказалась неудачной: вертолет соскользнул по мокрой траве в ущелье. Можно было сделать второй заход — требовались только точные действия. Но, когда пилот собирался приступить к развороту, бортмеханик, склонный к лидерству, вдруг резко крикнул пилоту: "Разворачивай быстрей, ... твою мать!" Летчик замешкался, упустил несколько секунд и потерял возможность разворота: ущелье сузилось. Вертолет упал. Люди отделались синяками, но с тех пор летать вместе этому бортмеханику и командиру категорически запретили.
Примером несовместимости другого рода можно считать катастрофу российского супергрузовика Ан-124-100, происшедшую в аэропорту Турина в 1996 году. Лайнером во время захода на посадку управляли два летчика высочайшей квалификации, но с различными летными специальностями. Командир корабля имел огромный опыт управления тяжелыми самолетами, а его напарник, в прошлом летчик-космонавт, всю жизнь пролетал на сверхзвуковых истребителях. Сажать "тяжеловес" командир доверил ему. Посадка проходила нормально, но в самый последний момент командиру показалось, что в длину взлетно-посадочной полосы они не укладываются и следует перейти в режим взлета и заходить на второй круг. Пока он пытался убедить в этом второго пилота, создался дефицит времени. В итоге самолет, потеряв скорость, сел не на взлетную полосу, а на деревню, расположенную за аэродромом. Четверо, включая командира экипажа, погибли. Как показали результаты экспертиз, любое из решений летчиков в этой ситуации было бы правильным: могли благополучно сесть, а могли и беспрепятственно подняться. Если бы не мешали друг другу.

Люди и приборы
Ко второй группе проблем эксперты МАКа причисляют сбои по линии "человек-машина". Даже самый современный прибор может принести не пользу, а вред, если его разработчики не учли особенности человеческого восприятия. Наиболее ярким примером неудачной конструкции, как считают в МАКе, является прибор, показывающий летчику положение самолета относительно горизонта (земли-то пилот большую часть времени не видит).
Существуют два принципиально разных типа авиагоризонтов — американский, изобретенный в 1929 году, и советский, созданный тридцатью годами позже. На наших самолетах изначально ставился, естественно, "родной". Его отличие от американского состоит в том, что летчик видит перед собой на приборе всегда неподвижную горизонтальную линию земной поверхности и качающийся над ней силуэт самолета: ушла машина в левый крен — и силуэт на авиагоризонте кренится влево. Завалился самолет вправо — то же самое происходит и с его силуэтом. "Советские" авиагоризонты использовались у нас до тех пор, пока в середине 70-х годов в руки высокому чиновнику от авиации не попал американский Collins. Он устроен иначе — неподвижным элементом на экране является силуэт самолета, а подвижным — поверхность земли (см. рисунок). Collins был очень красив и чиновнику понравился — американскому авиагоризонту был дан ход. С тех пор именно моделью, аналогичной Collins, стали комплектоваться советские, а затем и "эсэнгэшные" гражданские самолеты, хотя этот прибор крайне неудобен. Если при небольших углах крена пилот легко ориентируется по любому из приборов, то в ситуации, когда крен велик, летчик быстрее ориентируется по советскому авиагоризонту.
Классический пример "коварства" Collins — авиакатастрофа, произошедшая в декабре 1995 года в Хабаровском крае. Незадолго до посадки лайнер начал крениться на левый борт и, чтобы уравновесить его, бортинженер начал выполнять иногда применяемую в таких случаях процедуру — перекачивать топливо из бака, расположенного в левом крыле, вправо. Перед началом снижения для захода бортинженер отвлекся на стандартные в таких случаях процедуры. В итоге он и пилот забыли о том, что топливо продолжает перекачиваться. Спохватились лишь тогда, когда лайнер, разбалансированный перелитым топливом, уже находился в глубоком правом крене. "Самолет еще можно было вывести из крена,— говорят в МАКе,— но командир, который никогда в жизни не видел такую "картинку" на авиагоризонте, не понял прибор и повернул штурвал еще вправо. В итоге самолет вошел в глубокую спираль, из которой ему уже не суждено было выйти". Восемь членов экипажа и 90 пассажиров лайнера погибли.
Схожая ситуация сложилась и в Иркутске 3 июля 2001 года с самолетом Ту-154М авиакомпании "Владивостокавиа", на борту которого находились девять членов экипажа и 136 пассажиров. Самолет выполнял третий разворот и находился в левом крене. Ситуация была осложнена тем, что при скорости, меньше рекомендованной, сработал сигнализатор большого угла атаки, чем некоторое время было занято внимание пилотов. Когда командир, наконец, обратил внимание на приборы, ему показалось, что машина, наоборот, заваливается вправо. Здесь сыграла свою роль и проблема психологической совместимости: второй пилот, как следовало из распечатки переговоров погибшего экипажа, понимал, что нужно "выводить" вправо, но настойчивости не проявил.
Свою долю вины несет западный авиагоризонт и за известную катастрофу под Междуреченском, произошедшую в марте 1994 года. Считается, что пассажирский аэробус А310 тогда погубил подросток, которому отец, командир корабля, "дал порулить". На самом деле, когда 13-летний Эльдар сел за штурвал идущего под автопилотом лайнера, ничего катастрофического в общем-то не произошло. Ситуация не стала критической и после того, как мальчик, "пересилив" автопилот, перевел машину на ручное управление. Опасность стала нарастать вместе с креном вправо, в который постепенно уходил самолет. А здесь следует думать уже не о мальчике, а о том, почему три пилота в кабине заметили, что происходит, только когда правый крен составлял 95° и второй пилот из кабины увидел землю. Командиру правый крен показался левым, и он резко повернул штурвал вправо. Из плоского штопора, в который сорвался самолет, вывести его мог разве что летчик-испытатель.

Люди и профессионалы
По мнению экспертов, почти во всех вышеописанных ситуациях профессиональный летчик-испытатель мог бы избежать катастрофы. "Даже на тяжелом гражданском самолете можно выйти и из спирали, и из плоского штопора,— считает заслуженный летчик-испытатель СССР Виктор Александров.— Но этому нужно специально учиться. Водитель-частник каждый день в течение тридцати лет ездит на своем "жигуленке" по одной и той же дороге из дома на дачу. Да, стаж огромный. Да, километраж за миллион перевалил. Но предложи ты этому водителю пройти заснеженный поворот на скорости 80 км/час — какой результат он покажет? Так же и летчики: можно хоть десять тысяч часов "проспать" под автопилотом, профессионализма это не прибавит".
Кое в чем согласны с Виктором Александровым и эксперты МАКа. "Испытатели — это летная элита,— считает Овчаров.— Но и "стоят" они соответственно. Шутят, что летчик-испытатель 1-го класса стоит столько же, сколько стоит его статуя в натуральную величину, отлитая из чистого золота. Периодическое обучение гражданских летчиков на практике сводится к подготовке на тренажерах при очень малом количестве тренировочных вылетов. Конечно, им предлагается некоторый набор так называемых особых ситуаций или полетов на "крайних" режимах (да и то только при переучивании на новый тип), но тренажер всегда беднее реальности — всего того, что может встретиться в реальной жизни, на нем не учтешь".
В результате летчики вынуждены заниматься самообразованием. Например, в конце 70-х пассажирский Ту-134 заходил на посадку в аэропорту Самары. Погода была просто идеальной, и пилот решил потренироваться в заходе на посадку по приборам, для чего закрыл специальными шторками стекла кабины. Примерно в километре от полосы нужно было шторки открывать, но их заело. Пилот, вместо того чтобы выполнять посадку, принялся возиться с заклинившим механизмом. Лайнер зашел на посадку на слишком большой скорости, перевернулся, и несколько пассажиров погибли.
Для международных рейсов требуются специальные навыки. К примеру, всего три месяца назад на брюхо сел в аэропорту Дубаи (ОАЭ) аэрофлотовский Ил-86. Летчиков подвело различие в схемах посадки, принятых в российских и зарубежных аэропортах. У нас самолет сначала выпускает шасси, а затем закрылки, а у них — наоборот. Соответственно, когда наши самолеты садятся за границей, пилотам постоянно мешает ревущая сирена, которую летчики грубовато называют "стервой". Она сигнализирует о том, что закрылки уже приведены в посадочное положение, а шасси еще не выпущены. Совершая посадку в Дубаи, летчики заблаговременно выключили сирену, что категорически запрещено инструкцией, однако делается сплошь и рядом. Но роковым стало даже не это. Пока второй пилот сажал машину, первый, вместо того чтобы контролировать действия экипажа, как раз учил своего напарника, как садиться в иностранных аэропортах. В итоге бортмеханик задавал обязательные перед посадкой вопросы сам себе и сам же отвечал на них. "Частота аэропорта? Такая-то, настроена. Давление аэродрома? Такое-то, выставлено... Шасси? Выпущены",— проговорил он, забыв при этом фактически выполнить операцию. Обошлось без пострадавших, но ущерб за простой аэродрома — рухнувший Ил-86 убирали с полосы в течение многих часов — составил (по оценкам МАКа) около $10 млн.

Люди и деньги
Наконец, пытаясь понять, что же происходит с летчиками, не нужно сбрасывать со счетов и социальные аспекты — авиация-то у нас небогатая.
К примеру, около года назад во время тренировочного полета неподалеку от Анадыря бортмеханик Ми-8 вместо одного двигателя, что было оговорено заданием, выключил сразу оба. Пилоты, к счастью, сумели посадить вертолет достаточно мягко, поэтому ущерб ограничился сломанной стойкой шасси. Когда стали разбираться с бортмехаником, выяснилось, что тот уже много лет живет в общежитии, семья — в сотнях километров.
Сюда же следует отнести и перегруз, спешку — вообще различные попытки сэкономить. Конечно, руководство крупного, известного авиапредприятия не станет заставлять летчика брать лишний или тем более левый груз, но в отдаленных районах страны, где основными перевозчиками являются мелкие частные авиакомпании, имеющие всего по два-три самолета или вертолета, такое распространено повсеместно.

Бортовой самописец разбившегося самолета. На самом деле это никакой не "черный ящик", а, скорее, "оранжевая шкатулка". На самолете их два: речевой и параметрический. Первый — записывает переговоры пилотов. Второй — автоматически считывает и сохраняет технические параметры полета. "Шкатулки", в которые упакованы приборы, не боятся воды и способны выдержать удар при падении с большой высоты. Разрушить бортовые самописцы может только очень сильный пожар. В огне побывал и прибор, изображенный на снимке. О том, насколько высокой была температура, свидетельствует расплавленный алюминий, прилипший к его стенке. Но пленка, извлеченная из этой "шкатулки", оказалась вполне приемлемого качества

К примеру, почти всегда вынуждены брать лишний груз вертолетчики, доставляющие продукты и спиртное в северные районы, и пилоты самолетов, совершающих "челночно-чартерные" рейсы из Китая, Турции, ОАЭ, Польши. Заказчики даже нанимают специальных людей, которые во время загрузки залезают в багажный отсек самолета и утрамбовывают ногами тюки с одеждой — чтобы больше поместилось. В 1999 году в Иркутске Ил-76 разогнался, чтобы взлететь, но его колеса так и не оторвались от взлетки. Когда разобрались, выяснилось, что на борту лайнера находится около 20 тонн китайского ширпотреба, загруженного сверх нормы. Аналогичный случай был на Камчатке: Ми-8 раскрутил винт на полную, но так и не поднялся ни на сантиметр. Салон вертолета был доверху забит ящиками с водкой.
У вертолетчиков существует такое понятие, как "цепляться за землю", то есть лететь как можно ниже. Дело в том, что на маленькой высоте летчик может контролировать полет визуально, не пользуясь при этом услугами диспетчеров, а следовательно, его компании не придется платить аэронавигационный сбор за управление воздушным движением. Сумма экономится довольно приличная — около 20% от общей стоимости полета, зато и риск попасть в аварию в несколько раз выше.
Схожие причины привели и к катастрофе Як-40 в Шереметьево-1, в которой погибли руководитель холдинга "Совершенно секретно" Артем Боровик, глава группы "Альянс" Зия Бажаев и еще семь человек. Дело не только в том, что в целях экономии самолет не обработали противообледенительной жидкостью. VIP-пассажиры сели на борт буквально за две минуты до расчетного времени вылета и пилотам пришлось поторопиться, чтобы не выбиться из графика. Взлетая в спешке, они допустили целый ряд ошибок, ставших роковыми: рассчитали параметры взлета для машины с весом на две тонны меньше фактического, слишком рано оторвали переднюю стойку шасси от земли, отклонили закрылки на 11° вместо положенных 20°, слишком резко взяли штурвал на себя, выведя самолет на закритические углы атаки.
Пути решения всех этих проблем, в общем-то, очевидны. Систему обучения летного состава нужно совершенствовать, тренировочную базу расширять, профессиональный и психологический отбор пилотов ужесточать, к результатам расследований катастроф прислушиваться и т. д. и т. п. Все это эксперты МАКа каждый год добросовестно рекомендуют. А самолеты бьются.
СЕРГЕЙ ДЮПИН

Летчики не виноваты
Замначальника управления МАКа и главный специалист по "человеческому фактору" Всеволод Овчаров считает, что большую часть ответственности за катастрофы несут не летчики, а чиновники.
— Вся профилактика аварийности у нас сводится к мерам репрессивного характера. После каждой аварии обычно следуют "оргвыводы". В лучшем случае могут ограничиться тем, что назначат пилоту другого летного наставника. Хуже, если отберут у него талон нарушений — при таком раскладе какое-то время пилоту придется пересидеть на земле. Если авария достаточно серьезная, возбуждается дело: за нарушение правил эксплуатации воздушного судна предусмотрена уголовная ответственность. Но даже если до этого не дойдет, летчика могут уволить, что для него, по сути, равносильно приговору — устроиться на работу потом будет непросто, а он без воздуха жить не может!
Чиновникам удобно так поступать. С одной стороны, не надо тратить деньги на глубокий и всесторонний анализ причин аварийности. С другой — есть возможность лишний раз продемонстрировать пилотам свою власть над ними.
"Профессия летчика в первую очередь опасная, рискованная и уж потом романтическая,— говорит академик Владимир Пономаренко.— Она требует от человека постоянного совершенствования..." Наши летчики — действительно золотые люди особой породы и делают все от них зависящее для обеспечения безопасности пассажиров. И если авария все же происходит, это скорее беда летчика, а не его вина. Поэтому прежде всего нужно помочь пилотам в разрешении их социальных и профессиональных проблем. А уж потом чего-то требовать от них.

04.06.2016, 09:42

Дмитрий Сергеев

Новости СМИ2

Mediametrics.ru

Читайте также:

9 августа в Санкт-Петербурге состоится первая после инцидента с российским Су-24 встреча между лидерами РФ и Турции Владимиром Путиным и Реджепом Тайипом Эрдоганом. Изначально планировалось, что она пройдет в сентябре на саммите «Большой двадцатки» в Китае, но затем ее перенесли на более ранний срок, а неудавшаяся попытка военного переворота в Турции, вероятно, привела к еще более оперативной организации встречи.

Пресс-служба концерна «Радиоэлектронные технологии» (КРЭТ) сообщила о том, что система радиоэлектронной борьбы 5П-28, установленная на головном фрегате проекта 22350 «Адмирал флота Советского Союза Горшков», успешно прошла государственные испытания. Система РЭБ, разработанная КРЭТ, существенно повышает живучесть корабля, защищая его от атак высокоточного оружия воздушного, морского и наземного базирования и снижает вероятность радиоэлектронного обнаружения. Система также препятствует проведению противником радиотехнической разведки.

Вице-адмирал ВМС США, директор по развитию Объединенных сил Кевин Скотт опубликовал 50-ти страничный доклад о миропорядке в 2035 году. «Этот документ описывает будущую среду безопасности и прогнозирует возможные угрозы для США, чтобы власти могли подготовиться к потенциальным конфликтам», - говорится в предисловии.