Египет.
В истории общества создание историко-культурных ландшафтов, и в частности появление садово-паркового искусства, отмечалось еще в Древнем Египте около 4 тысяч лет до нашей эры. Особого размаха садово-парковое искусство достигло в период расцвета древней столицы Египта - Фив. В Фивах строили роскошные виллы, окруженные садами. Многочисленные растения специально привозили из других стран, в частности из Пунта (территория современного Сомали).

Композиционным центром ансамбля всегда являлось главное здание, расположенное среди большого количества водоемов, часто внушительных размеров (60x120 м). В прудах росли водные растения, плавали рыбы и птицы. По сохранившимся документам, подтверждается, что все элементы сада - пруды, аллеи, виноградники, цветочные клумбы, открытые павильоны - были стилистически взаимосвязаны, что позволяет предполагать, что сады создавались по заранее разработанному плану.

Месопотамия.
При общей регулярности, обусловленной оросительной системой, сады Месопотамии не были поделены на симметричные четырехугольники, посадки были расположены более свободно. Сады в Ниневии с богатым ассортиментом деревьев и кустарников можно считать прототипами современных ботанических садов. Самый знаменитый ансамбль - висячие сады Семирамиды, расположенные на озелененных ступенчатых террасах из сырцового кирпича, - был создан в правление Навуходоносора (VI в. до н.э.). К сожалению, от этого грандиозного устройства не осталось никаких следов, тем не менее такой прием проектирования встречается на протяжении всей истории садово-паркового искусства в самых разных странах и в несколько измененных формах дошел до наших дней в виде садов на крышах.

Персия и Индия.
Эти государства отличались высоким уровнем развития садово-паркового искусства. И здесь сады являлись символами рая, создавались для отдыха при царских резиденциях и требовали больших финансовых затрат. Основой их строго геометричной (регулярной) планировки был так называемый "чор-бак" - четыре квадрата. Аллеи, выложенные плитами, пересекались под прямым углом, а пространство между ними заполнялось густыми древесными насаждениями или занималось прудами и роскошными цветниками. Образовавшийся большой квадрат делился на четыре более мелких квадрата и так далее. Это разделение пространства осуществлялось не только дорожками, но также с помощью растений и большого количества мелких каналов с водой. Главную и лучшую часть сада занимали деревья и цветы редких видов, причем особой популярностью до сих пор пользуются старые мощные тенистые платаны, на ветвях которых устраивались беседки.

Древняя Греция.
В древних государствах европейского Средиземноморья наблюдаются различные тенденции в композиционном использовании рельефа как ландшафтной составляющей. Они связаны с общими различиями в художественной культуре. В частности, греческому подходу в архитектуре и искусстве свойственно стремление к гармонии с природой, к максимально возможной слитности с окружающими ландшафтами. Акрополи и театры эллинистических городов Пелопоннеса и Малой Азии (Афинский акрополь, амфитеатры Эфеса, Приены и др.), составлявшие центры городских композиций, часто выглядят как скульптурное завершение тех скал, на которых они расположены. Например, особенно выразительно были использованы особенности рельефа в Приене, где склон горы естественным образом формирует террасу для площадей и общественных зданий.

Такая планировка связана не только с особенностями культурных традиций. Известно, что изначально поселения как материковой части Древней Греции, так и островов в основном располагались непосредственно на морском побережье. Но в периоды военных набегов разорению подвергались именно они как наиболее легкая добыча. Поэтому города стали строиться на некотором удалении от побережья в гористой местности, что, естественно, предполагало обязательное использование рельефа в городской планировке. Эта тенденция прослеживается в основном на островах Эгейского и Средиземного морей в более поздний период (с VI-VII вв. н.э.) в связи с частыми арабскими набегами.

Благодаря завоевательным походам Александра Македонского, общество античной Греции оказалось под влиянием культуры и традиций Египта, Индии и Персии. Садово-парковое искусство не являлось исключением. Греки привнесли в проектирование культурных ландшафтов и новую тенденцию - более свободное композиционное решение. Поскольку греческому искусству изначально было свойственно стремление к гармонии с природой, сады и парки уподоблялись живому организму, находящемуся в тесной связи с природным окружением и человеком. В данном контексте следует отметить основные принципы градостроительства Аристотеля (IV в. до н.э.), считавшего, что проектирование и населенного пункта, и парка должно рассматриваться не только как комплекс технических вопросов, но и с точки зрения художественности: "Город должен строиться так, чтобы обеспечить людям безопасность и в то же время сделать их счастливыми".

Древний Рим.
В Древнем Риме, наоборот, провозглашали идею противопоставления геометрических и прямолинейных форм искусственного ландшафта свободной живописности окружающей природы. Римская традиция предпочитала регулярную планировку не только улиц и площадей, но и загородных вилл, окруженных обширными садами. Виллы, как правило, строились в гористой местности, поэтому имели ступенчатое композиционное решение.

Сад при римских виллах обычно был разделен на три части: декоративный сад, плодовый сад и огород. Декоративный сад в свою очередь состоял также из трех частей: для пеших прогулок, прогулок верхом и парковой территории. Прогулочная часть располагалась на первой террасе непосредственно перед домом. Аллеи соединялись под прямым углом, разделяя сад на геометрически правильные участки, насыщенные скульптурой, фонтанами, прохладными декоративными бассейнами, причудливо подстриженными деревьями и кустарниками, газонами и цветниками. Сад для верховой езды или прогулок на носилках представлял собой тенистые рощи, разделенные широкими аллеями. С различных видовых точек открывались окружающие пейзажи. Парковая часть сада включала в себя помимо лесистой зоны для прогулок рыбные пруды и колоссальные многоэтажные птичники. При этом такие парки часто имели весьма внушительные размеры: до 120 - 150 га. Плодовый сад, виноградник и огород располагались отдельно от виллы и также имели регулярную планировку. Из завоеванных стран вывозилось множество плодовых и декоративных растений, что способствовало расширению и обогащению садово-парковой флоры. В частности, из плодовых деревьев выращивались вишня, абрикос, персик, миндаль, айва, слива, инжир, грецкий орех, гранат и др.; из декоративных растений тис, олеандр, жасмин, розы, нарциссы, гиацинты, тюльпаны, левкои и т.д. Многообразие выращиваемых овощей трудно вообразить.

В публикации использованы материалы из книги Н.А.Нехуженко "Основы ландшафтного проектирования и ландшафтной архитектуры", Санкт-Петербург, ИД "Нева", 2004 г.

Горы и скалы-люди, животные, птицы и рыбы – важнейшие элементы ландшафтов, созданных древними зодчими

Давайте поговорим теперь о гигантских каменных скульптурах, в которые были преобразованы скалы и горы. Пару месяцев назад одна читательница прислала мне фотографии гор на островах Санторини (Тира) и Корфу в Ионическом и Критском морях, похожих на мужской и женский лики и льва, а также рассказала о виденных ею горе-черепахе, горе-бегемоте и других загадочных горах, в которых можно распознать рукотворные формы.
В высокогорном Перу (Анды), в 50 милях к северо-востоку от Лимы, на высоте около 4 км, существует загадочное плато Маркагуаси, скалы которого напоминают очертания голов людей разных рас и изображения животных (слонов, верблюдов, львов, медведей, лошадей, и др.), птиц и рыб, большинство из которых не живет на такой высоте или исчезло с Американского континента между 200 тысячами и 10 тысячами лет назад (среди фигур животных некоторые исследователи выделяют динозавра). Об этом плато стало широко известно в 1952 г., когда перуанский исследователь Даниэль Русо обнаружил на нем четыре гигантских головы.
В районе Язилыкая, во Фригийской долине на севере Турции существует свое, турецкое Маркагуаси или «Город Мидаса», горы которого похожи на скульптуры людей и животных.
В Долине Любви в Каппадокии в Турции мы тоже наблюдали большое количество силуэтов людей и разных животных и птиц, которые образовывали скалы на обоих бортах долины. Правда, по мере приближения к ним контуры каменных изваяний становились все менее четкими, и, подойдя совсем близко к ним, мы видели лишь причудливые останцы скал. Можно было подумать, что все это было игрой нашего воображения, если бы в одном месте Долины Любви нам не удалось увидеть и сфотографировать барельефы . Размытые эрозией, не резкие, но все же достаточно отчетливые фигуры людей (женщин или воинов), как и каменные изваяния плато Маркагуаси, Фригийской долины и островов Санторини и Корфу, свидетельствуют о невероятной древности этих рукотворных форм рельефа и существовании высокоразвитой цивилизации, которая создала их миллионы лет назад. Но ведь о таком возрасте подземно-наземного мегалитического комплекса как раз свидетельствуют мои исследования.
Перед моим мысленным взором проносятся воспоминания о посещенном в студенческие годы (или сразу после окончания института) загадочном плато в хребте Пэкульней на Чукотке, многочисленные останцы выветривания которого тоже были удивительно похожи на людей и животных. Я слышал, что подобные каменные изваяния есть и на Анабарском плато в Восточной Сибири. Вероятно, их гораздо больше, чем можно себе вообразить.

Рукотворные рельефы – еще одни важнейшие элементы ландшафтов, созданных древними зодчими

Скалы и горы, похожие на людей, животных и птиц или рыб – важнейшие немые свидетели былого величия создавших их древних цивилизаций. Но они раскрывают только половину вопроса. Оказывается, кроме скал существуют огромные территории, рельефы которых несут рукотворные черты. Недавно я смотрел фильм по РЕН ТВ, в котором архитектура города Куско в Перу сравнивалась с гигантской пумой. Исследователь и писатель с Урала прислал мне фотографии бассейна реки Чусовой в Пермской области из космоса и показал на них, что некоторые элементы ландшафта Урала (в том числе, часть речной долины) составляют в совокупности огромную Мировую Утицу. А это уже – воспетый Э.По ландшафтный дизайн, с которого я начал свое повествование.

Древнейшие города - ландшафтные сады и их преемники

Таким образом, и в самом деле, получается, что древние обитатели Земли строили свои города и поселения в гармонии с природой, начиная с далекого неогенового периода (подземно-наземный мегалитический комплекс) до времени возведения таких городов, как Куско. Правда, когда это было, до сих пор остается неясным. По мнению большинства археологов, Куско был построен в I тысячелетии до н.э. Однако, исторический Куско, скорее всего, унаследовал черты своего древнего предшественника, построенного гораздо раньше. Как я показал в работе «Мегалитические сооружения Боливии, Израиля, Турции и России – фрагменты подводно-подземно-наземного мегалитического комплекса, охватывающего весь мир », еще один мегалитический город Южной Америки – Тиауанако в Боливии , существовал, как минимум 5 млн. лет наза д, а возможно, и 16 млн. лет назад . Затем он достраивался около 40 тысяч лет назад и использовался в качестве крупного населенного пункта в историческое время.
Похожая ситуация и в Сигирии в Шри Ланке . Данная территория, занесенная в список объектов Всемирного наследия ЮНЕСКО, представляет собой один из наиболее древних известных ландшафтных парков мира с Львиной скалой (собственно Сигирией) в центре композиции и серией сменяющих друг друга ландшафтных садов – террасного сада, сада валунов и пещер и водяного сада.

Поражают воображение геометрические формы и общий замысел построения Сигирии. Город спланирован по модели квадрата. По замыслу архитектора он простирался в разные стороны от центра дворцового комплекса на вершине скалы. Восточный и западный входы находятся на одной оси с центром. Королевские водные сады, рвы и валы западной территории построены по «эхо-плану», повторяющему как ось север-юг, так и ось восток-запад.
Общая концепция построения Сигирии представляет замечательную комбинацию идей симметрии и асимметрии в гармоничной взаимосвязи геометрического плана и природных форм (http://www.sri-lanka4u.narod.ru/sigiriya.html )

Согласно широко распространенному мнению, Львиная скала когда-то имела форму гигантского льва, от которого сейчас остались только лапы (по другой точке зрения, в виде льва была оформлена гигантская каменная лестница, ведущая на плато Сигирия). Некоторые исследователи распознают в верхней части скалы и львиную голову. Как давно было построено это удивительное сооружение – неизвестно.
Ланкийские легенды отождествляют Сигирию с Ланкой , столицей империи ракшасов . В эпосе «Рамаяна» говорится, что Ланка существовала в . По индийской хронологии, трета-юга началась более 2,5 млн. лет назад и закончилась более 1 млн. лет назад. В работе « » я показал, что трета-юга охватывала олигоценовую и раннемиоценовую эпохи палеогенового и неогенового периодов и продолжалась с 34 до 16 млн. лет назад.
Ну что ж, вполне может быть. Если Сигирия раньше действительно имела форму льва, то 20 млн. лет - достаточное время для того, чтобы тектонические процессы, водная и атмосферная эрозия (выветривание) придали ей современную форму.
Подобно Куско и Тиауанако, Сигирия достраивалась в более позднее время. По мнению одних археологов, ландшафтные сады Сигирии возводились в III в. до н.э, по мнению других, основная их часть была построена в V в. н.э. Из этого следует, что строительство городов - ландшафтных садов и парков продолжалось очень долго. В Тиауанако, Сигирии, вероятно, Куско и многих районах развития подземно-наземного мегалитического комплекса (изученного мной в

Понятия «ландшафтная архитектура» и «ландшафтный дизайн» вошли в наш быт не так давно, да и сами по себе они очень молоды, то их суть - куда более древняя. Создание рукотворных ландшафтов можно по праву можно отнести к древнейшим видам искусства, оно сопровождает нашу цивилизацию на протяжении всей истории её существования.

Ландшафты древнего мира

Создание самых древних памятников садово-паркового искусства учёные датируют IV веком до н.э. Это сады Фив - столицы Египта. Уже тогда роскошные виллы богатых египтян окружались потрясающей красоты садами. На иссушенных бедных почвах выращивали растения, привезённые из дальних мест, разводили виноградники, цветники. Центром садовой композиции, как правило, становился искусственный пруд, заселённый разнообразными представителями флоры и фауны. Геометрия дорожек, клумб и других элементов сада даёт ученым основания полагать, что сады обеспеченных жителей Фив создавались в соответствии с заранее разработанными проектами.

Особое место в истории ландшафтной архитектуры занимает Месопотамия. Её сады, созданные в стиле близком к , отличались богатыми коллекциями растений, достойными современных ботанических садов. Венцом ландшафтного искусства Месопотамии стали висячие сады Семирамиды, по праву занявшие второе место в перечне семи чудес света. Несмотря на то, что великолепие, созданное для супруги царя Навуходоносора, не вынесло испытаний временем, идея такого озеленения в несколько трансформированном виде актуальна и в наши дни.

Говоря о ландшафтной архитектуре древнего мира, нельзя не упомнить о садах Индии и Персии. Они были поистине роскошны: безукоризненная строгость регулярного стиля здесь сочеталась с возвышенным символизмом - расположенные рядом с дворцами сады должны были воспроизводить кусочек рая. В создание таких ландшафтов вкладывались огромные средства: в садах было множество редких растений, соединённых каналами прудов, красивейших , вымощенных каменными плитами .

Ландшафтная архитектура древней Греции отличалась многообразием, чему немало способствовало различие рельефов в разных частях античного государства. Фразу «В Греции всё есть!» вполне можно отнести к местным природным ландшафтам, здесь можно встретить любые пейзажи: от островов и морского побережья до гор и скал. В связи с этим в планировке эллинских садов доминировал свободный стиль, большей частью привязанный к особенностям местного рельефа. Центром композиции обычно становилось какое-либо общественное или приватное сооружение: дворец, храм, амфитеатр, а сады и парки сочетали в себе единение с природой и стремление к прекрасному.

Ландшафтная архитектура древнего Рима, наоборот, тяготела к регулярному стилю вне зависимости от рельефов. Особенно показательны в этом отношении были сады около расположенных в гористой местности вилл римской знати. Строгость планировки ландшафтов усиливалась за счёт многоуровневых террас с чётко разграниченными функциями. Верхняя, прилегающая к дому, часть сада была прогулочной. Тенистые прямые аллеи были украшены множеством скульптур, большая часть растительности здесь была декоративной. В парковой зоне оборудовались рыбные пруды и многоэтажные птичники. Нижние террасы с виноградниками и плодовыми садами тоже планировались в регулярном стиле.

Ландшафтное искусство средневековья

Уход от античности и переход к феодализму существенно повлиял на все направления культуры европейских стран. Не осталась в стороне и ландшафтная архитектура. Облик садов утратил черты беспечности и тяги к прекрасному, им на смену пришли утилитарность и аскетизм. Земли, принадлежащие монастырям и зажиточным феодалам, должны были приносить максимальную пользу. На них высаживались плодовые сады, ягодники, виноградники, сельскохозяйственные культуры.

Планирование участков, свойственное раннему средневековью , не могло не оставить след в истории ландшафтного дизайна. Для прогулочных зон в те времена отводилось очень ограниченное пространство, в цветники высаживались простые, типичные для данной местности растения. и пруды не были обязательным атрибутом средневековых парков - их убранство чаще всего ограничивалось распятием, колодцем или солнечными часами в центре композиции да несколькими простыми скамейками в аллеях.

Другой стороной средневекового паркового аскетизма стала безукоризненная аккуратность всего, что там имелось. Строгая геометрия, симметричность, ряды высаженных на одинаковом расстоянии деревьев, тщательно постриженные и кустарники, ухоженные грядки и клумбы - всё это создавало ощущение постоянной заботы о саде, делало его привлекательным. Именно к этому историческому периоду относят появление такого элемента ландшафтного дизайна, как . Первоначально из стриженного кустарника формировали узоры, подобные тем, что украшали полы замков и храмов, затем они трансформировались в топиарные лабиринты. Ещё одним элементом, характерным для монастырских садов, были грядки с пряными и лекарственными травами, чьи приятные ароматы создавали атмосферу спокойствия и умиротворения, как бы приглашая посетителей подольше оставаться в саду.

Однако история развития ландшафтной архитектуры не стоит на месте, и период позднего средневековья можно со всеми на то основаниями назвать эпохой расцвета европейского садово-паркового искусства. Созданные в те времена сады и поныне служат непревзойдённым доселе образцом для подражания, эталоном стиля в ландшафтной архитектуре.

Среди всего многообразия стоит выделить отдельно итальянские садовые стили: ландшафты эпохи Возрождения и стиль барокко. В первом случае - это небольшие размеры, сдержанность, идеальные пропорции, полная гармония с виллой или дворцом, к которым прилегает территория сада. Во втором случае - это обилие сложных композиционных приёмов, символических и фантазийных элементов: павильонов, фонтанов, скульптур, и т.п. Именно на них, а не на цветниках и клумбах акцентировалось внимание прогуливающихся. Созданные в те времена виллы Боргезе, Албани, Альдобрандини впечатляют посетителей и поныне.

Садово-парковое искусство Италии оказало влияние на ландшафтные школы других европейских стран. Однако климатические и рельефные особенности разных уголков Европы способствовали трансформации стилей, их адаптации под местные условия и растительность.

Особым явлением в ландшафтном искусстве позднего средневековья стала французская школа, которую прославил своими трудами придворный садовник Людовика XIV Андре Ленотр. Среди его работ - знаменитые сады Тюильри, Фонтенбло, Шантийи, изменённый дизайн Елисейских полей и многое другое. А венцом творчества гениального создателя ландшафтов стал садово-парковый ансамбль Версальского дворца - непревзойдённый образец регулярного стиля в ландшафтном искусстве, вызывающий восхищение у многих поколений знатоков ландшафтного дизайна и обычных посетителей.

Собственный стиль сформировался в те времена и в Англии. Здесь предпочтение было отдано безукоризненным, идеально ухоженным пейзажным ландшафтам, таким, как парк Дармера, Кенсингтонские сады, Риджент-парк и эталон городского пейзажного стиля лондонский Гайд-парк.

Для ландшафтов Германии периода позднего средневековья характерен романтический садовый стиль. К лучшим его образцам относят парк Мюскау, дрезденский Пильнитцпарк, Путбуспарк и Веймарский парк, созданием которого руководил сам Гёте. Жемчужиной немецкого романтизма в ландшафтном искусстве является богатый архитектурными сооружениями потсдамский дворцово-парковый ансамбль Сан-Суси - результат творчества нескольких поколений мастеров садового дизайна.

В России опыт обустройства садов накапливался и реализовался на протяжении многих веков и имеет собственную богатую историю. Старинные русские сады служили местами народных гуляний, в них обустраивались места для развлечений и отдыха. В петровские времена, когда Россия включилась в общеевропейский культурный процесс, в отечественном садово-парковом искусстве наряду с традиционным значительное место занял стиль барокко, а также регулярный и стили. Следует сказать, что русские регулярные сады вовсе не являются наследованием европейских образцов - они самобытны, уникальны, неповторимы. Свидетельством тому - дворцово-парковые комплексы в Павловске, Гатчине, Екатерингофе и, конечно же, восхитительный, непревзойдённый памятник ландшафтной архитектуры Петергоф.

Современные направления ландшафтной архитектуры

Если в средние века сады в основном были атрибутом дворцов, монастырей и богатых усадеб, то в конце XIX - начале XX века, в период индустриализации и бурного роста городов, возникла необходимость создания садов и парков, доступных для широкой публики. Общественные зелёные зоны были ориентированы не столько на поддержание определённого ландшафтного стиля, сколько на обеспечение потребностей граждан в отдыхе в пределах городов.

В Советской стране было множество парков культуры и отдыха, но высоким эстетическим требованиям соответствовали немногое из них. Непродуманность, отсутствие стилевого решения стали главными проблемами ландшафтной архитектуры наших дней. Поэтому теперь ведутся масштабные работы по исправлению ошибок в планировке и оформлении разбитых ранее парков, скверов и городских садов.

Впрочем, городское озеленение не ограничивается наземным общественным пространством: создание зелёных зон на высоток, вертикальное озеленение всё чаще можно встретить в крупных городах. Идеи, заимствованные у древних создателей садов и помноженные на современные технологии позволяют оживить и облагородить каменные джунгли мегаполисов.

Другим направлением современной ландшафтной архитектуры продолжает оставаться обустройство ландшафтов на приусадебных участках. Чаще всего частные сады территориально невелики, но современный уровень ландшафтного дизайна позволяет создавать настоящие шедевры даже на ограниченной площади.

С тех пор, как владельцы приусадебных участков стали смещать акценты сада в сторону эстетики, значительно расширилась стилевая палитра частных садов, стали применяться практически все известные стили и виды ландшафтной архитектуры. Кроме хорошо известных садовых образов популярность приобретают восточные ( и ), арабский, стиль оформления сада, появляются тематические, водные сады, моносады и другие ландшафтные решения. Между тем не теряет актуальности и классика.

Такое разнообразие хорошо со всех точек зрения: каждый может выбрать для себя садовый стиль по душе, собрать коллекцию любимых растений, создать вокруг себя комфортную среду. И поможет в этом бесконечно богатый опыт многих поколений садоводов, создававших великолепные ландшафты в разные времена и в разных странах.

ЛАНДШАФТЫ В ДРЕВНОСТИ

Протогород Аркаим, множество других археологических объектов Синташтинской культуры, относящиеся к эпохе бронзы, существовали, согласно климато-стратиграфической шкале, в суббореальный период голоцена: 4,8 тыс.–2,6тыс. лет назад. В это время Зауральские степи пережили ряд серьезных климатических и ландшафтных изменений.

Предшествующий период верхнего плейстоцена (2,58-0,0117 млн. лет назад – появление человека) характеризуется высокой динамикой природных процессов, обусловивших большое разнообразие ландшафтов приледниковой зоны. Растительный покров слагался полынными и маревыми группировками, на северо-западных склонах росли березово-сосновые леса.

На первом этапе бронзового века, в нижнем суббореале (4600-4100 лет назад), на территории степного Зауралья был холодный климат. В лесных сообществах встречались сосна и ель, доминировали луга с разнотравным и злаковым составом. В среднем суббореале (4100-3800 лет назад) климат стал более теплым и сухим (именно в этот период существовали поселения синташтинской культуры). В растительных сообществах стали преобладать полупустынные кустарнички.

В позднем суббореале (3800-2500 лет назад, поздняя бронза) климат становится более влажным. В районе заповедника фиксируются смешанные леса с преобладанием светлохвойных пород (сосна, лиственница). На открытых пространствах доминируют разнотравье и злаки. Достаточное количество древесины давало возможность людям создавать деревянные конструкции, получать тепло, плавить металл. Возрастание влажности климата способствовало увеличению массы растительного покрова, водообильности степных рек и, как следствие, увеличению биоразнообразия.

Landscapes of the ancient times

According to climate stratigraphy, the proto-city Arkaim, and a great number of other archaeological artifacts of the Sintashta culture belonging to the Bronze Age, thrived in the Subboreal period of the Holocene, from 4800 to 2600 BCE. At that time, Trans-Ural steppes experienced a series of considerable climatic and geographical changes.

The preceding period of High Pleistocene (2.58-0.0117 mln years before present – first humans) is characterized by intense dynamics of natural processes, which resulted in a wide variety of landscapes of the periglacial zone. Vegetation cover was formed by vermouth and goosefoot communities, with birch tree and pine forests growing on the north-western slopes.

At the first stage of the Bronze Age, in the Low Subboreal (4600-4100 BCE), the climate in the steppe Trans-Urals territory was cold. In forest communities, there would be pine and fir tree, meadows were predominantly mixed grass and gramineous plants. In the middle Subboreal (4100-3800 BCE), the climate grew warmer and drier (that was the period when the settlements of the Sintashta culture existed). Vegetation communities gave way to predominance of semi-desert shrubs.

Источник: Чернов С.З. Исторический ландшафт древнего Радонежа. Происхождение и семантика. В кн.: Памятники культуры. Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология. М., 1989 . Все права сохранены.

Размещение электронной версии в открытом доступе произведено: http ://hotkovo .net .ru . Все права сохранены.

Размещение в библиотеке «РусАрх»: 2011 г.

С.З. Чернов
Исторический ландшафт древнего Радонежа.

Происхождение и семантика

Археологические исследования последних лет и изучение устной традиции позволили проследить облик древнего Радонежа. Обнаруженные памятники были идентифицированы с храмами, селениями, дорогами и другими историческими реалиями XIII-XVI вв. Чем полнее эти поселения открывали контуры некогда существовавшей картины, тем яснее ощущалась подлинность, с которой в них отражены некоторые существенные черты ранне-московской культуры, оставившей здесь свой глубокий след.
Пожалуй, ни одно из современных понятий не передаст столь емко запечатленную в земле память культуры, как понятие исторического ландшафта. Ландшафт несет только историко-географическую информацию, но представляет органическое сочетание элементов природы с произведениями человеческой мысли и труда. Это удивительное явление, в котором синтезированы столь далеко лежащие области культуры, как отношение народа к природной среде, его хозяйственный и социальный уклад, художественный строй мышления и мировидение, проявляющиеся в организации пространства. В свете сказанного исторический ландшафт Радонежа представляет собой целостный памятник, заслуживающий всестороннего изучения и осмысления.
Целью настоящей публикации является выявление и анализ материалов, относящихся к раннему этапу жизни этого памятника XIII-XIV вв. Поэтому на первый план выступает вопрос о происхождении ландшафта Радонежа. Для его правильной постановки необходимо отметить некоторые черты исторической ситуации той эпохи.
Радонеж появляется на страницах русской истории в 1337 г. - в сотый год от нашествия Батыя и десятый год «тишины великой» в Московском княжестве. На том пути, который был пройден Северо-Восточной Русью под ордынским игом, «великая тишина» (1327-1368 гг.) составила своего рода водораздел. Эпоха непрерывных нашествий осталась в прошлом. Но еще не наступило время, когда люди обрели уверенность в том, что «переменить Богъ Оду». Период «тишины», начавшийся в великое княжение Ивана Калиты, характеризовался активным хозяйственным развитием и сложением феодального землевладения. Княжение Ивана Калиты было, однако, не только временем благоденствия Московского княжества, но и эпохой максимального включения Руси в структуру улуса Джучи1. Не случайно в летописи присутствуют сравнение «тишины» с неким сном («И упочинуша христiане»)2, в котором с облегчением приходит самозабвение. В период, когда противостояние двух культур глубоко проникло в жизнь Северо-Восточной Руси, исход борьбы зависел от того, найдутся ли в этой жизни такие основы, которые позволят русской культуре выстоять и сохранить свою самостоятельность.

Родина Сергия Радонежского - Радонеж лежал у истоков духовного движения, возникшего в Троицком монастыре и оказавшего глубокое влияние на формирование национального самосознания3. Это движение всем своим содержанием было противопоставлено татаро-монгольскому игу и тому «нравственному разорению», которое оно несло с собой4. Важно поэтому проследить в историческом ландшафте Радонежа влияния тех представлений, которые складывались в Троицком монастыре, и тем самым глубже понять особенности формирования культуры той поры.

Радонеж перестал существовать как город после его разорения в Смутное время, около 1608-1609 гг. В 1616 г. село, получившее название «Городок Радонеж» {с начала XVIII в. - село Городок), перешло во владение Троице-Сергиевой лавры и оставалось за ней до секуляризации монастырских земель в 1764 г. Ни в этот период, ни позднее здесь не возникло крупных архитектурных ансамблей, связанных с почитанием Сергия Радонежского. Это почитание выражалось в традиции служб, происходивших в церкви с. Воздвиженского во время Троицких походов государей, и посвящении преподобному Сергию престола в храме с. Городок5. В XIX в. - а, по всей видимости - и в более раннее время - через с. Городок пролегал путь богомольцев, который вел от Покровского монастыря на Хотькове к часовне Крест в Лавре.
Историография Радонежа невелика, но своеобразна. Краткость древних известий о городе сковывала ее развитие6. Стремление искать новые пути исследования Радонежа возникало лишь в периоды, отмеченные подрастающим интересом к русскому средневековью. Начало изучения Радонежа было положено 3. Я. Ходаковским, посетившим с. Городок в 1820 г. Метод 3. Д. Ходаковского, основанный на сочетании археологических наблюдении, опросов старожилов и на использовании данных Генерального межевания, опережал развитие науки того времени7. В 1840- 1850-е годы окрестности Троицкой лавры привлекли внимание И. М. Снегирева8.

Особое место в литературе о Радонеже занимает «Рассказ из деревенской жизни» К. С. Аксакова, опубликованный в ноябре 1857 г. а журнале «.Молва»8. В нем отразилось живое чувство, позволившее К. С. Аксакову увидеть в устном предании неугасшую историческую традицию. Переданные в «Рассказе» с большой тщательностью диалоги с крестьянами донесли до нас уникальные свидетельства. Новый этап в изучении Радонежа был связан с работами С. Б. Веселовского над архивом Троицкой лавры к 1920-1930-е годы. Им была исследована «Выпись межевая» 1542/1543 г., в которой упоминался целый ряд земель, принадлежавших некогда радонежским князьям, и изучены боярские вотчины Радонежского княжества10. Археологически с. Городок обследовалось в 1901 г. Ю. Г. Гендуне11. В 1929-1931 гг. раскопки на городище и посаде проводил Н. П. Милонов12. Позднее в Радонеже неоднократно велись работы разведочного характера13. Исследования, начатые автором в 1976 г. в районе Троице-Сергиева монастыря, включали археологические обследования, сбор материалов микротопонимии и локализацию данных письменных источников.14

В 1984-1985 гг. работы были сконцентрированы в окрестностях с. Городок с целью создания проекта «Зон охраны древнего г. Радонежа»15. В итоге было выявлено 200 памятников археологии XIII- XVII вв. (селища, могильники, дороги, пруды) и 450 памятников ландшафта (угодья, урочища).
Актовые известия XV-XVI вв. по району Радонежа немногочисленны, поэтому особую ценность приобретают материалы писцовых книг В. И. Голенина 1 503/ 150416. «выпись межевая» it «роспись сошных окладов» из книг кн. Р. Д. Дашкова и Ф. Г. Адашева 1542/1543 г.17 -документы, составленные в период расцвета города.

Следующий комплекс описаний относится к 1570-1590-м годам18. В 1617 г. по жалованной грамоте царя Михаила Федоровича, Городок Радонежский был передан Троицкому монастырю. В связи с этим 3 августа 1617 г. М. Тиханов и Д. Орлов «межевали да мерили... Городок Радонежский да пустош[ь] Могилицкую з..дворцовым селом Здвиженскимъ19. В начале 1620-х годов пустошь Могилицкую присоединили к землям с. Воздвиженского, что было закреплено межеванием Н. II. Засецкого и П. Ермолина 24 марта 1623 г.20

Видимо, на следующий год на землях Радонежа21 и его окрестностей проводилось общегосударственное описание, которое по северу Московского уезда вели Л. А. Кологривов и Д. Скирин22.
Документы середины XVI, начала XVII в. образуют фактическую базу для изучения исторической географии района Радонежа. Локализация данных этих документов оказывается возможной, однако, лишь при привлечении всего фонда позднейших источников. Важное место среди них занимают чертежи 1660-1667 гг.23 и межевые книги 1680-х годов, в которых длина межей указана в саженях, что позволяет с большой точностью переносить их на современные карты. В 1680 г. А. 10. Бестужев и В. Домашев обновили проложенную еще в 1542/1543 г. к северу от Радонежа границу между троицкими и государевыми землями. Кроме того, ими была описана южная граница государевых земель, которая проходила по рекам Торгоше и Воре. В 1084 г. данные этого межевания были пополнены описанием селении и в результате возникла писцовая и межевая книга Вердеревского и Л. Юрьева.

Книга 1084 г. сохранявшаяся в подлиннике, не только юридической документ, но и труд, обобщивший итоги многовекового научения Радонежского края и содержавший огромный объем знаний о его природе, топонимии, землевладении25. Межи 1680 и 1084 гг. почти на всем своем протяжении были возобновлены и период Генерального межевания (1768 г.) г.26 . В свою очередь, по межам Генерального межевания прокладывались ходы геодезического обоснования при топосъемке 1930-х годов27. Это позволило автору картографировать данные 1680-1684 гг. Таким образом был открыт путь к локализации данных 1617-1624 гг., что стало основой для реконструкции исторического ландшафта Радонежа XIV-XV вв. (рис. 5).
Древнейшим путем, по которому шло заселение всего Радонежского края, была р. Воря, впадающая в р. Клязьму. В I тыс. н.э. в среднем течении Вори существовал укрепленный родовой поселок финно-язычного населения. В конце XI-XII в. на средней Воре сложилась группа селении славян-Кривичей, известная в археологической литературе благодаря хорошо сохранившимся памятникам курганного быта. Большая часть этих поселении погибла в период монгольского нашествия в середине XIII в. и никогда не возобновлялась впоследствии28.

Район собственно Радонежа, лежавший севернее, не подвергся разорению в 1238- 1240 гг. Он начал заселяться, судя по археологическим данным, во второй половине XIII - первой половине XIV в. (рис. 3). Обычай насыпать курганы тогда уже отошел в прошлое, но курганная керамика и традиции, восходящие к домонгольскому времени, сохранились. С древнерусским временем связано и название города, происходящее от славянского имени «Радонъгъ».

Быть может, селение, носившее это название, существовало с домонгольского времени, но широкое заселение началось позднее29.
Вторым, наряду с реками – исторически сложившимся направлением, вдоль которого шло расселение, являлась Переяславская дорога. С 1302 г., когда кн. Иван Переяславский завещал свой удел кн. Даниилу Александровичу, и особенно с 1328 г. эта дорога стала одной из важнейших в Московском княжестве. При пересечении ею р. Пажи (притока Вори) и возникло с. Радонежское. «[ Село Радонъже] кою» и волость «[ Радонъжское] упоминаются в духовной грамоте Ивана Калиты 1336 г30.
Помимо села, во втор. пол. XIII - первой трети XIV в. существовали три поселения, выявленные археологически: Гольнево, Могилки и Белухинское (рис. 3). Они располагались в пределах 3 км от Радонежа, причем дна последних - близ Переяславской дороги. Обширные пространства, на которых сформировалось позднее княжество, оставались еще незаселенными.

Топография перечисленных селений отражала первые признаки той коренной смены форм расселения, которая вскоре охватила Северо-Восточную Русь, В отличие от домонгольского периода, когда заселялись исключительно берега рек, во второй половине XIII в. селения начали проникать на водоразделы. В окрестностях Радонежа можно проследить стадии этого процесса. Гольнево, основанное у края террасы р. Вори, еще принадлежит домонгольскому типу.
Могилки возникли в удалении от реки, но при естественном источнике воды. Белухинское же, при котором сохранился пруд, представляет собой типичное поселение «на суходоле».
Па покрытых лесами водоразделах переселенцам открылись обширные пространства, которые ранее использовались лишь как охотничьи угодья (рис. 3). Природный ландшафт, в пределах которого возникло с. Радонежское, представлял собой моренную равнину, покрытую ельниками, которые к югу от села сменялись елово-сосновыми лесами. С северо-востока к с. Радонежскому примыкал ландшафт моренной возвышенности. Граница его отчетливо просматривается и теперь при взгляде с упомянутой в летописи горы «над Радонежем» на с. Городок, лежащее на равнине. Возвышенность была расчленена оврагами, которые, смыкаясь, разделяла территорию на отдельные холмы, высоко поднимавшиеся над долинами.

Окраинные и низменные участки этого ландшафта были заняты еловыми лесами. В центральной же его части господствовали древние липово-еловые и дубово-еловые леса, произраставшие на более плодородных почвах. Именно в этой местности, где до сих пор сохранилась участки дубрав, были основаны первые селения радонежской округи. Переселенцы, продвигаясь из района Приклязьминской низменности на север, вверх по р. Воре, встретили иа вершинах моренной гряды леса, типичные для исконных зон славянской колонизации. Это обстоятельство, в сочетании с разнообразием ландшафтов и привлекло население к месту будущего города31.

Если с. Радонежское являлось административным и хозяйственным центром округи, то сакральным ее центром, как можно предполагать, являлись святилище Белые Боги. «В двух верстах от Воздвиженского,- писал И. М. Снегирев в 1856 г. - есть в сосновом бору бугор, называемый Белые Боги; по свидетельству тамошних старожилов, там в овраге лежали какие-то камни, недавно снятые для искания под ними клада, а старое предание говорит, будто прп. Сергии там водрузил каменный крест на месте каких-то истуканов, коим поклонялись окрестные жители32.

Для локализации урочища большой интерес представляет запись, сделанная 3.Я. Ходаковским: ..Бывши в селе Городке, что звалось прежде Радонежью, - писал он, - узнал я редкое название. Тамошний священник и несколько старожилов завели меня к насыпному городку и рассказали все урочища вокруг себя. Напоследок один из них говорит: ...есть Белые Боги подле Воздвиженского села, оно смежно с нами, не дальше одной версты от этого Городка. Молодая женщина, которая привела меня с большой дороги в сие место, знала также про сии Белые Боги и завела меня к ним. Прекрасное местоположение согласуется со своим названием - оно близко раздолья или лощины, которою отделено от урочища, называемого «Могильцы»33.
Судя по этому описанию, Белые Боги находились к югу от Троицкой дороги (от с. Городок к Лавре - рис. 7, № 50), за которой начинались поля с. Воздвижинского. Восточная граница территории, в пределах которой находилось святилище, определяется указанием Ходаковского на то, что святилище удалено от с. Городок «не дальше одной версты». Остается очертить западную и южную границы этой территории. Первая устанавливается на основании рассказа К. С. Аксакова о поисках им места Белых Богов: «Оставивши экипаж у перелеска34, - вспоминал он,- мы прошли пешком сквозь него, вышли в поле и скоро по отлогому скату дошли до овражка, в котором сочилась вода. Мы принялись искать всеми силами...35 Овражек, или «мочежинка», как назвал его собеседник К. С. Аксакова - крестьянин с. Городок, - это ручей Оржавец, протекающий в 800 м к востоку от окраины с. Городок (рис. 7, №229). Таким образом, поле Белые Боги находилось к востоку от Оржавца, на его левом берегу.

По 3. Я. Ходаковскому, поле Белые Боги было отделено лощиной от «урочища... Мигилицы». Это указание позволяет определить южную границу района наших поисков. Местоположение урочища Могилицы устанавливается с большой точностью по рассказам старожилов (рис. 7, № 224, 225). Межевание 1617 г. не только подтверждает такую локализацию, но и сообщает, что ранее здесь существовала «деревня Могилки», которая к 1588/1589 г. обратилась в пустошь Могилицкую (рис. 6, № 3)36. Место д. Могилки было обследовано автором в 1981 г. (селище Лешково-2 - рис. 5, № 27). Заложенный здесь раскоп (48 кв. м) выявил под слоем распашки подпечную яму (2,5X2,2 м; глубина 0,6 м) жилой постройки. По характеру залегания заполнения ямы было видно, что перед нами - закрытый комплекс, содержащий набор вещей и керамики, бытовавший в период существования сооружения37. Это были находки значительно более архаичные, чем те, которые встречались на селищах, известных по актам XV в. Красноглиняная грубая керамика XIV-XV вв., типичная для последних, здесь отсутствовала. Из 105 определимых фрагментов 14 имели орнамент в виде косой волны по шейке сосуда и представляли собой переходный вариант от серой к красноглиняной керамике. Преобладала серая керамика и около 5% относилось к курганной посуде. Были найдены также овальное кресало второй половины XIII-XIV в., точильный камень обломки глинобитной печи с отпечатками ткани и часть цилиндрического пружинного замка38, датирующегося второй половиной XIII - началом XV в. Учитывая отсутствие красноглиняной и наличие курганной керамики (XIII в. и ранее), дата комплекса была сужена до второй половины XIII – первой половины XIV в.39

Очертив таким образом границы, в пределах которых, по преданию, располагались Белые Боги, можно прийти к выводу, что со святилищем следует идентифицировать селище (Лешково-9 - рис. 5, № 32а) второй половины XIII-XIV в., которое было обнаружено в 350 м. к северу от селения Могилки на левом берегу ручья Оржавец (рис. 3).

На селище был найден крест-тельник с трехлепестковыми криповидными концами и ромбиком в средокрестии, датируемый XIV в. (рис. 3 врезка)40. Селище занимает мыс в южной части поля Ржавец. С запада оно ограничено одноименным ручьем. По берегам ручья находится множество ключей, благодаря которым он именовался Оржавцем пли «мочежинкой»41. Именно здесь, на берегу «мочежинки», в середине XIX в., по свидетельству местных жителей, лежали «белые камни»42. Район ключей иа Оржавце - одно из немногих мест вблизи Радонежа, где в древности существовали источники при дубравах43. Поэтому можно предположить, что в выборе данного места сказался славянский обычай почитать старые дубы, близ которых вытекают ключи. С распространением христианства дуб стали чтить как земное отражение райского дерева, которое точит живую воду, исцеляющую от недугов44.

Вопрос о культах радонежского святилища может быть намечен лишь в самой общей форме. «Бел бог,- писал И. М. Снегирев,- почитается... общеславянским высшим божеством неба, света и жизни, разделяющим со своим антитезой Чернобогом, демоном тьмы, владычество над вселенной. Но, собственно говоря, Бел бог - только эпитет ко всем вообще «солярным божествам»45. «Белые Боги» и «Радонеж» - эти слова в самом первом и непосредственном впечатлении осознаются как семантически родственные. Приводимые ниже соображения показывают, что параллели между ними могли существовать и в древности.

Белые Боги и урочище Могилки лежали к востоку от Радонежа и находились в зоне видимости от него. Такое местоположение вряд ли было случайным: направление на восток мыслилось как главная ось сакрального пространства. Могилки располагались строго на восток от Радонежа, и жители Радонежа могли наблюдать восход солнца над этим урочищем в равноденствие, которое приходилось в конце XIII- XIV в. на 11 марта. Двигаясь к «летнему восходу», как называли тогда место летнего солнцестояния, точка восхода солнца к 1-2 апреля перемещалась к мысу, на котором располагалось святилище46. Ранняя весна в русском аграрном цикле праздников была временем наиболее ярко выраженного поминовения усопших. Учитывая, что топоним «Могилки» восходит к концу XIII-XIV в.47 нельзя исключать связи данного названия с культом поминовения. Своего апогея поминальные обряды достигали на Радуницу, когда крестьяне всем селением шли на кладбище к могилам своих близких48. Радуница отмечалась во вторник Фоминой недели (на второй день после пасхи) или па пасху (22 марта -25 апреля). Эти наблюдения заставляют с вниманием отнестись к предположению И. М. Снегирева о происхождении топонима «Радонеж» от слова «Радуница»49.

Оно в определенном смысле нашло подтверждение в записях, которые были сделаны в окружающих Радонеж деревнях. В д. Короськово, например, сохранилось припоминание о том, что в старину «деревня называлась Радоница50. В д. Лешково о городище в с. Городок рассказывают: «Вот эта Городина... Раде... Раженец, что-ли, как называли... Радонёц - городок-то называется это место»51. Вариантность в произношении слова «Радонеж» ведет свое происхождение от устной традиции очень раннего времени: и письменных источниках она перестает наблюдаться уже в конце XV в. Вариант написания слова «Радонеж» через «у» встречается в духовной грамоте кн., Владимира Андреевича 1401-1408 гг. «Радунежские бортники»52. Таким образом, можно предположить, что топоним «Радонеж», образовавшийся от личного имени, народная этимология издревле связывала со словом «радуница»- Все это говорит о том, что обычай поминовения предков играл большую роль в древних культах Радонежа.

Уже то немногое, что известно о начальном этапе формирования радонежского ландшафта, говорит о чутком внимании древнего населения к природе - чувстве, которое роднило человека «со стихийной мировой жизнью, разлитой вокруг него»53. Организация ландшафта отразила уходящие в раннее средневековье представления об обитаемом пространстве, которое воспринималось, говоря языком современного исследователя, как неоднородное и качественно ориентированное на центры, составляющие наибольшую ценность - «вечно животворящее родовое начало»54.

Важной вехой в истории Радонежа является 1337 год, когда боярин Кирилл, отец Варфоломея (в иночестве Сергия), переселился сюда из оскудевшего от татарских разорений Ростова. «И таковыя ради нужа рабъ Божий Кирилъ, - повествует «Житие Сергия Радонежского»,- воздвижеся из веси... Ростовскыя; и събрася всъм домом своим, и съ всЬм родом своим... и преселися от Ростова в Радонъжъ»55. Период жизни Кирилла и его семьи в Радонеже исчисляется четырьмя-пятью годами. Это был краткий срок, но он пришелся на годы юности Варфоломея, время, когда духовное зрение человека необыкновенно обострено. Около 1341 г. вместе с братом Стефаном Варфоломей поставил «церквицу малу», которая вскоре (в начале княжения Симеона Гордого) была освящена «въ имя святыа Троица... от Феогноста митрополита». 7 октября, видимо 1342 г., Варфоломей был пострижен в «ангельский образ» под именем Сергия56. На протяжении последовавших за тем 15 лет пустынножительства Радонеж (в котором жил брат Сергия Петр), лежавший на пути от Троицы к Москве, не мог не восприниматься Сергием и иноками монастыря как единственное в своем роде место, где «мир» сходится с «пустыней»57. Все это объясняет, почему в Радонеже с именем преподобного Сергия связано так много преданий, которые приурочены к конкретным местностям древнего ландшафта (рис. 5, XIII).

Особый интерес вызывают легенды, относящиеся к Поклонной горе и ее окрестностям (рис. 3). Путеводной нитью для их историко-топографической интерпретации служит древняя Переяславская дорога, о которой необходимо сказать несколько слов.
Поклонная гора расположена в 3 км к северо-востоку от с. Городок. Дорога к ней, в настоящее время заросшая лесом, называлась в ХIХ в. Троицкой (рис. 7, № 50). В 1617 г. зто была «Слобоцкая старая» дорога, т. е. путь на Александрову слободу, потерявший к тому времени значение (рис. 6, № 28). В 1542/1543 г. дорога именовалась «Большой Стоговской» и вела па Переяславль через Стогов монастырь (на р. Молокче) и Александрову слободу, оставляя Троицкий монастырь далеко на западе (рис. 5. № 6.19).

В свете этих данных обратимся к рассказу «Жития Сергия Радонежского» о Стефане Пермском. Около 1300 г, Стефан направлялся «от Перми... к господствующему граду Москве», «Путь же онъ, - отмечает Епнфапий Премудрый, - имъ же идяше епископъ, отстоит от монастыря святого Сергия яко поприщь 10 или вяще». Не имея времени на то, чтобы побывать в монастыре, Стефан остановился на своем пути «противу обители святого» и благословил Сергия, сказав: «Миръ тебъ, духовный брате!» Находившийся «и тъй час» на трапезе Сергий, - «разумев... духом, еже сътвори епископъ Стефан» отвечал ему: «Радуйся и ты, пастуше Христова стада». Епифаний сообщает далее, что Сергий «назнамена же и мъсто», в котором останавливался Стефан58. «Память чудесного сближения святых душ» была увековечена сооружением деревянного креста и часовни над ним59, а место то получило название Поклонной горы. В XVII в. часовня была выстроена в камне. «На Поклонной горе,- писал о ней И. М. Снегирев, - стоит старая каменная часовня с шатровым верхом, на подкомарах, выступающих с четырех сторон. В ней водружен древний огромный восьмиконечный крест из дубовых брусьев, обитый липовыми досками, с изображением на одной стороне распятия Господа Иисуса Христа, а на другой - преподобного Сергия... Через дорогу святой прудок, по преданию ископанный самим преподобным Сергием»60. В 1932-1935 гг. часовня была разрушена. В настоящее время сохранилась лишь окружавшая ее роща и заросший пруд, близ которого прослежен культурный слой XV-XVI вв. (рис. 5, №47; 7, №273).

Поскольку Большая Стоговская дорога в XVI в. вела на Переяславль, через часовню Крест, оставляя в стороне Лавру, можно идентифицировать ее с тем путем, которым шел из Переяславля в Москву Стефан Пермский. Описание того пути мы находим в рассказе Епифапия Премудрого об окрестностях Троицкого монастыря в первые 15 лет его существования: «Великий же и широкий путь вселюдский отдалече, не приближаася мъста того (Троицкого монастыря. - С. Ч.). ведяшеся. Епифаний отмечал отсутствие в тот период «пути пространного» к монастырю: «нъкоею узкою и прискръбною тъсною стъзею, аки беспутием, нужахуся приходити к ним»61 (рис. 3). Лишь во второй половине 1350-х - 1360-х годов к Троицкому монастырю была проложена дорога, которая в XV в., стала играть роль главного тракта из Москвы в Переяславль (рис. 5, № 22, 23; рис. 5, № 30),

Теперь, когда очерчена историко-географическая картина окрестностей Поклонной горы в XIV-XV вв., можно рассмотреть предание еще об одном урочище, носившем также название Белые Боги, но располагавшемся между с. Городок и Поклонной горой. В докладе «О задачах Сергиево-посадского общества изучения местного края...» (1918 г.), отражающем результаты исследований П. А. Флоренского и П. Н. Каптерева, читаем: «Близ этой же Поклонной горы, а также древнего Радонежа находилось священное урочище древних обитателей этого края - „Белые Боги". Это название уцелело до сих времен, и само место нами найдено...»62. В 1983 г. от жительницы с. Городок Матрены Павловны Масленцевой 1895 г. рождения была сделана запись, позволявшая установить место этого урочища. «Это мне муж один раз сказал,- вспоминала она случаи, относящийся в 1922-1924 гг. - Мы вели корову. Он говорит: «Пойдем там. Чем нам кругом-то идти, там, говорит, дорогой». По Троицкой дороге, называется. А ведь раньше не Загорск звали, а Троица. Ну вот, значит, по Троицкой дороге пошли. Такая береза была огромная, так вроде это был бугорик. Он говорит: «Давай сядем, а корова пускай поест. И мы отдохнем», А пешком! Он и говорит: «Вот помни, говорит, здесь Белые Боги. Вот, говорит, и прудка». «А это, говорит, - здесь Белые Боги назывались». А я его стала спрашивать: «Как Белые Боги? Какие?» А он все-таки грамоте-то знал. «Как,- говорит, - такех-то такех-то людей такая вера была. А их, значит, говорит, снесли».
Поляна, к которой относится приведенный рассказ, находится лесу, в 2,4 км от с. Городок, близ Троицкой дороги (рис. 7, № 60), по трассе которой в XIV в. пролегал великий путь вселюдскый» па Переяславль. На поляне сохранился пруд, а по краю ее - старые березы - следы «крупного березника», который помнила М. П. Масленцева. Расцветающие в июне лиловые цветы луговой герани красиво выделяются среди густой растительности. В августе вид поляны меняется: на высоту более метра поднимаются белые соцветия дубняка лесного. Это реликтовое угодье, как показали археологические исследования, по своим очертаниям соответствует границам выявленного здесь селища (Лешково-4 - рис, 4). В центре него в 1984 г. были проведены раскопки (6X8 м).

В зачистке материка на глубине 0,4м. выявлены следы наземной жилой постройки: прослежена стена сруба, превышавшая в длину 6 м, и хозяйственная яма (2,4X1,5 м; глубина 0,4 м). Обломки печнины и камни со следами обжига свидетельствовали о том, что постройка имела глинобитную печь. Набор керамики близко соответствовал составу комплекса Могильцы, что позволило датировать постройку второй половиной XIII -первой половины XIV в63. Судя по археологическим данным, во второй половине XIV в. селение запустело. Возникшая на его месте пустошь, упоминаемая как Белухинская, в 1455-1456 гг. была выменяна Троицким монастырем у последнего Радонежского князя Василия Ярославича64.
Для интерпретация этого памятника XIV в. представляет интерес одна из версий предания, по которой Сергий Радонежский первоначально намеревался поставить монастырь в урочище Белые Боги65. Запись, сделанная и 1985 г. от Полины Павловны Барановой 1913 г. рождения показывает, что данная легенда связана с описанным урочищем: «Я помню, где был пруд. Как идешь туда, дальше по просеке... к концу. И такая поляна большая-большая. И потом там вот стояла, что говорили... какая-то сторожка, что ли, преподобного Сергия.., Вот вы столбы выкапывали, какие там попадали?66 В рассматриваемом случае прямое сопоставление свидетельств устной традиции с историко-археологическими материалами может увести от прочтения исторической реальности. В то же время в нашем распоряжении имеются историко-топографические данные, говорящие о том, что Сергий Радонежский мог посещать место, именовавшееся в XV в. пустошью Белухинской. Дорога, ведущая к ней с севера, являлась в XIV в. прямым продолжением точно локализованного участка «Старой Переяславской дороги» (рис. 5, № 22-23). В связи с этим можно предположить, что от Белухинского селения в 1340 - середине 1350-х годов начиналась та «тъсная стъзя», которая первоначально связала Троицкий монастырь с Радонежем (рис. 3). Если принять эту гипотезу, легко объяснить предание, по которому близ Креста монастырская братия встречала Сергия, когда он возвращался из Москвы67.

В с. Городок с именем Сергия связывают городище, два источника и дуб «на Гусеницах» (рис. 7, № 2, 7, 8, 10). Рассказ о дубе Сергия был записан М. П. Масленецевой в 1980г.: «Тут он (Сергий) полосами шел за лошадью. Тут был дуб. Я сама старый дуб не видала. Когда моя свекровь молодая была (1880 - 1890-е годы, - С. Ч.), то дуб еще стоял. Однажды около дуба пастухи от дождя прятались. Решили сделать себе теплйяку и сожгли дуб». По словам Матрены Павловны, четыре года назад она с жительницами с. Городок на месте старого посадила новый дуб: «Когда мы сажали маленький дубок на месте старого, то находили корни старого. Попался мне тогда в лесу дубок - я его вырвала, а потом и посадила. Пошла я потом осенью - он принялся. А весной пошли - он срубленный...68
О достоверности данных о сожжении дуба говорят и литературное свидетельство. В путеводителе Л. Ярцева, опубликованном в 1892г., о с. Городок сообщалось: «Стоял здесь дуб, посаженный, по преданию, преподобным Сергием, но как нам передавали, не так давно пастух по неосторожности спалил его»69 М. В. Нестеров мог еще видеть дуб Сергия: он жил под Троицей летом 1888 г., а осенью 1889 г. в д. Митино близ Хотькова работал над эскизами к «Видению отроку Варфоломею». Но данных о знакомстве художника с этим преданием нет.70

Легенда о дубе Сергия, несомненно, испытала влияние рассказа «Жития» о видении отроку Варфоламею71. Но это лишь ее первый пласт, которым призван был усилить смысл первоначального предания. Идущее в Радонеже от полуязыческой древности почитание дубов не могло не получить в эпоху Сергия дополнительный смысл, связанный с учением о Святой Троице. В дубравах Радонежа угадывался их прообраз - дубрава Мамре72, в видении отроку Варфоломею прозревалось Мамврийское Богоявление. Представление о животворном начале учении о Троице запечатлелось в придании о насаждении дуба Сергием.
Предания о Сергии, рассмотренные выше, связаны с теми местностями Радонежа, в которых влияние основателя Троицкого монастыри сказалось непосредственно и символически.

Теперь рассмотрим историческую среду Радонежа XIV в. в ее связи с хозяйственным бытом, социальным устройством и сознанием эпохи, т. е. всем тем, что влияло на нее опосредованно и реально.
В годы «тишины великой» окрестности Радонежа покрылись сетью селений. Епифаний Премудрый так писал об этом: «Онисима же глаголют с Протасиемъ тысяцким пришедша въ тую же весь, глаголемую Радонъжъ, ю же дале князь великы сынови своему мъзиному князю Андръю. А наместника поставили въ нъй Терентия Ртища, и лготу людем многу дарова, и ослабу объщася тако же велику дате. Ея же ради лъготы събрашасяя мнози»73. Иван Калита в духовной грамоте 1339г., завещал волость «Радонъжьское» и одноименное село своей жене великой княгине Ульяне, в удел которой вошел весь северо-восток Московского княжества.
По археологическим данным, в середине XIV в. в бассейне рек Пажи и Вори возникают поселения Огафоново. Дюденево, Фомино, Марьина Гора, Семенково, Яковлевское, Тресково (рис. 3, V). Освоение не только района широколиственных лесов на возвышенности, но и мореного плато, где господствовали еловые леса. Это стало возможным благодаря появлению сухопутных дорог и прудов, которые обеспечивали селения водой. Занятиями населения были хлебопашество и бортничестно74. Характер подобного сплошного расселения, при котором переселенцы проникали к местам, наиболее благоприятным для земледелия, очень точно был описан Епифанием Премудрым применительно к окрестностям Троицкого монастыря: «Тогда начаша приходити христиане, и обходити скиозъ вся лъсы оны и възлюбиша жити ту»75. Изменился и топографический тип селения. Если в домонгольский период поселения ставились на краях плоских речных террас, то на вновь осваиваемых в XIV-XV в. землях дома начали возводить па пологих склонах холмов близ вершин. Избы и хозяйственные постройки располагались на разных уровнях, как бы врастая в склон.

Главным отличием системы расселении, которая стала господствующей в середине XIV в. являлась малодворность солении и их рассредоточенность, 1- 3-х дворовые деревни основывались среди глухих лесов на удалении 0.5- 1 км. друг от друга. В отличие от домонгольского периода при деревнях не стало могильников. Погребения совершались у храмов Радонежа, Воздвиженского и Хотькова. В этом сказалось распространение христианского обычая, а также усиление общинных связей. О внутренней организации Радонежской волости можно судить по меновой грамоте 1455-1458 гг. на упоминавшуюся уже пустошь Белухинскую. Грамота была составлена от имени «радонежского волостеля» Ивана Прокофьева, служившего кн. Василию Ярославичу. Среди послухов в ней названы должностные лица княжеско-волостной администрации- «Логинко сотник», «Олфер доводчик», также «Малашко радонежец городчанин»76. Волость наделяла новоприходцев землям», которые закреплялись за крестьянским двором на продолжительный срок. Подобная организация землепользования позволяла сочетать индивидуальное хозяйствование крветьян-дворовладельцев с осуществлением «миром» широкого круга работ и с контролем за использованием угодий. Это обусловило стабильность структуры расселения, сложившейся в XIV в. Для того чтобы глубже понять семантику исторического ландшафта Радонежа, необходимо рассмотреть вопрос: в какой степени среда, из которой вышел Сергий Радонежский, соприкасалась с сельским бытом Радонежской волости? Епифаний Премудрый так описывал переселение Кирилла: «И пришед переселился близ церкви, нареченыа въ имя святого Рождества Христова, еще и донынъ стоит церковь та. И ту живяше с родом своим. Не един же сий, но с ним и инии мнози преселишася от остова в Радонъжъ. И быша преселници на земли чюждей от них же есть Георгий, сынъ протопопов, с родом си, Иоаннъ и Феодоръ, Термосовъ род, Дюдень, зять его, с родом си, Описим, дядя его, иже последи бысть диаконъ»77. О социальном статусе ростовских бояр в Радонеже можно судить ретроспективно, на основании данных о положении и землевладении их потомков. С. Б. Веселовский указал в этой связи на упоминания Тормосовых в качестве послухов в актах 1400-1470-х годов Верходубенского и Кипельского станов, которые располагались к северу от Радоножа, в Переяславском уезде78. В примыкавшем к Радонежу с востока Корзеневе стане в начале XVI в. существовало «целое гнездо измельчавших вотчинников Тормосовых»79.«О вотчинах Дюденевых ничего неизвестно, - писал С. Б. Веселовский. - По-видимому, они заняли еще более низкое, чем Тормосовы, социальное положение». Приведя известия о Тимофее Дюденеве (1455-1456 гг.), троицких слугах Павле и Угриме Дуденевых (1518 г. и 1530-е годы) и о радонежском помещике Алексее Иванове сыне Дуденева (1542/1543 г.), который владел землями близ монастыря «на Хотькове» (рис.5, № 64), С. Б. Веселовский сделал заключение: «Интересно отметить, как эти измельчавшие и утратившие свои вотчины потомки более двух столетий продолжают тяготеть к месту переселения их предков»80.

Владение рода Дюденевых удалось проследить близ самого Радонежа. В с. Городок «Дуденевской» называют дорогу, которая ведет лесом на север, к впадению речки Подмыш в р. Пажу (рис. 7, № 45). На картах Генерального межевания (1768 г.) показана «Дуденева Пустошь села Городка священно и церковнослужителей», западной границей которой служила «Дуденевская» дорога (рис. 7, № 46). 1542/1543 г. здесь находилась деревня «Дуденева Момырева», принадлежавшая Троицкому монастырю (рис, 5, № 57)81. Локализация деревни близ Радонежа позволяет связывать ее с землевладением Тимофея Дуденева, который упоминается в меновой грамоте на пустошь Белухинскую как послух-сосед в 1455-1456 гг82. Судя по тому, что он назван в документе первым среди послухов радонежского волостеля (перед упоминавшимися выше сотником и доводчиком), можно предполагать, что Тимофей был одним из «слуг под дворским», т. е. входил во двор кн. Василия Ярославича, но не обладал иммунитетными правами. По всей видимости, д. Дуденева (Дюденева) принадлежала роду Дюденя уже в XVI в.

Археологические данные позволяют судить о том, как выглядела дер. Дюденева. В настоящее время земли пустоши Дуденевой покрыты глухим еловым слоем. В 1980 г. с помощью аэрофотоснимков было обнаружено место, на котором и древности располагалась деревня. Ныне оно представляет собой поляну (50 X 30м.), на которой сохранился непотревоженный культурный слой XIV-XVI вв. (селище Фелимоново-5, площадь 350 кв. м), пруд (10X2,5 м), следы старой дороги. Подобные поляны-селища, называемые местными жителями «оселками»83, - одно из удивительных явлений исторического ландшафта Радонежа (рис. 2).

Лес сомкнулся над полями, когда-то окружавшими селение, и подступил к самому месту двора, как-бы воссоздавая облик деревни Дюденевой в момент ее основания. Жизнь обитателей этого селения-двора наедине с суровой природой, вдали от Радонежа была очень тяжела. Но это искупалось скрытностью его на случаи татарского нашествия и близостью разнообразных угодий. В Дюденеве невольно вспоминаются страницы в Жития», посвященные первым годам пустынножительства Сергия, - настолько это селение напоминает нарисованную Епифанием картину обители «в Маковце». Пример Дюденева показывает, насколько сложившийся ко времени Сергия Радонежского тип пустыни, ее историко-ландшафтный облик глубоко коренились в быте московских волостей первой половины XIV в. Родство это носило не только внешний характер, но и отражало глубокие внутренние связи, осознаваемые современниками. Об этом говорит одно место в «Житии». Повествуя о «прогнании бъсов молитвами святого». Епифаний создает образ монастыря-селения - места, просветленного духом и противостоящего мраку демонических сил природы: «Хотяше бо диаволъ прогнати преподобнаго Сергиа от мъста того...бояся... яко нъкую весь наплънит (наполнит. - С. Ч.) или яко нъкую населят селитву, и яко нъкий възградть градец обитель священную и вселение мнихом съдълает въ славословие и непрестанное пение Богу».84

Расцвет Радонежа наступил с его переходом в начале 1370-х годов к князю Владимиру Андреевичу Серпуховскому. В годы княжения сына кн. Владимира Андрея Владимировича (1410-1425) Радонеж стал центром самостоятельного княжества85. В последней четверти XIV - первой четверти XV в. градостроительная композиция и структура расселения Радонежа обретают законченность и совершенство. Это было связано с двумя обстоятельствами: превращением Радонежа в город и формированием сел, визуально связанных с храмами удельной столицы (рис. 5).
Можно предполагать, что после построения в 1374 г. укреплений в Серпухове кн. Владимир Андреевич, возвел валы и в Радонеже86. В годы его княжения и в период правления его сына посад города вырос примерно до тех границ, которые фиксируются археологически (рис. 5). Об этом свидетельствует совпадение на территории посада ареалов красноглиняной (XV в.) и белоглиняной (XVI в.) керамики.

До нашего времени сохранились достоверные данные о трех храмах Радонежа. В крепости располагалась церковь Рождества. Около 1418 г. Епифаний Премудрый писал о ней как о существующей; она сохранялась еще в 1669 г.87 В 300 м к востоку от нее, на территорий посада, господствуя над окружающей местностью, стояла церковь Спасо-Преображепия. В 1616 г. По просьбе архимандрита Троицкого монастыря Дионисия и келаря Авраамия Палицына государь отписал на ее возобновление «повалушку» со своего двора в с. Воздвиженском88. Пространство между церквами представляло собой возвышенную гряду, вдоль которой, по данным раскопок, стояли жилые строения горожан89. У подножия этой гряды и напольного вала крепости проходила древняя Переяславская дорога («путь вселюдскый»). Путнику, двигавшемуся по ней со стороны Москвы, вид на Радонеж открывался с водораздела Вори и Пажи. Застройку города скрывали леса, над которыми господствовали лишь шатры и островерхие кровли церквей. Далее дорога спускалась лесом к долине Пажи. У реки неожиданно открывалась полная панорама города: крепостные стены, застройка посада по гребню холма, храмы Рождества и Преображения.

Имя третьей церкви Радонежа сохранилось в названии Афанасова поля. По воспоминаниям жителей, которые подтверждаются описаниями 1622-1624 гг., церковь стояла на месте нынешнего урочища Погост, в северной части поля (рис. 7, № 4,5, 21; рис. 5). Учитывая ее посвящение святым Афанасию и Кириллу Александрийским (рис. 6, № 36), можно предположить, что церковь была освящена в честь рождения в 1389 г. сына кн. Владимира Андреевича Ярослава-Афанасия90. Данные о могильнике в урочище Погост91 и то обстоятельство, что Переяславская дорога была ориентирована на церковь Афанасия, свидетельствуют о древности южной части посада.
Предание, записанное И. М. Снегиревым, говорит о существовании в Радонеже семи церквей и двух монастырей. Он писал ни этому поводу: «Судя но прежнему быту и обиходу, это было возможным, потому что церкви и монастыри строились очень малые, укромные»92. К. С. Аксакову житель с. Городок указывал места по меньшей мере двух храмов. В одном из них можно предполагать церковь Афанасия. Память о месте другого храма устная традиция в настоящее время утратила. Исходя из трассировки древних дорог и общего контура посада, можно предполагать, что эта, четвертая по нашему счету, церковь Радонежа располагалась примерно в центре современного села, а пятая - возможно, в северной части посада, на территории, которая в 1708 г, числилась как «церковная земля» (рис. 7, № 63; рис.5).

В период расцвета города от Радонежа к соседним городам и волостям прокладываются дороги., В северо-западном направлении пролегали пути на волость Тешилов, Дмитров, монастырь «на Хотькове» и дмитровскую волость Инобож. На север шла дорога на села Морозово и Никольское-Поддубское, на юго-восток к городку Шерпа и на Стромынский монастырь, основанный в честь победы над Мамаем, на юг - на села Воздвиженское, Муромцево и волость Ворю (рис. 5, 6).

Села начали складываться в округе Радонежа еще в середине XIV в., в период господства княжеско-волостного землевладения. Так сохранилось известие о том, что с. Киясовское принадлежало кн. Владимиру Андреевичу (рис. 5; 6; 7, № 106а). Видимо, тогда же возникло и с. Воздвиженское. Во второй половине XIV в. с развитием вотчинного землевладения появляются села, принадлежавшие боярам и служилым людям радонежских князей: с. Морозовское бояр Кучецких, Семенково - Скобельцыных, Короськово и Скрылево - Вороща Степанова, Борисовское - Бориса Копнина (рис. 5). Село Морозовское было основано на вершине холма, с которого открывался вид на Преображенскую церковь Радонежа. Воздвиженское и Скрылево также имели визуальные связи с городом. Борисовское возникло на уникальном с градостроительной точки зрения месте, с которого открывался вид как на Радонеж, так и на монастырь «на Хотькове» (рис. 5, № 71). Поля вокруг поселений были значительно меньших размеров, чем теперь, и храмы Радонежа просматривались на фоне сплошного залесенного пространства. Это определяло особый колорит пейзажей той эпохи: холм, на котором располагалось село, обыкновенно почти полностью был скрыт лесом, так что лишь само селение и храм оставались доступными обозрению. Расчет «бассейнов» видимости с колокольни Преображенской церкви показал, что селения и храмы основывались с большим искусством в пределах этих небольших «бассейнов», как например собор Хотькова монастыря94.
Композиционно-видовая структура окрестностей Радонежа не могла сложиться без влияния тех воззрений на роль храма в окружающем его пространстве, которые сформировались уже в 1350-е годы в Троицком монастыре. После введения общежитийного устава Сергии Радонежский «монастырь больший воздвиг, келий убо четверообразно сотворити повеле, посреди их церковь во имя Живоначальной Троицы, отовсюду видимо яко зерцало»95. Храмы Радонежа, Хотькова и окружающих их сел также мыслились современниками как образцы-«зерцала».

Для того чтобы убедиться, что в основе этого вывода лежит не поверхностная аналогия, необходимо коснуться религиозных, социальных и художественных связей, которые существовали между Троицким монастырем и Радонежем. В жизни кн. Владимира Андреевича духовное руководство Сергия Радонежского играло важную роль. Не случайно двадцатилетний князь, обстраивая столицу своего удела и замыслив создать «богомолью», приглашает для ее основания Сергия96. Посещения Троицкого монастыря были в обыкновении Владимира Андреевича, которому не могло не импонировать то обстоятельство, что светильник иночества Московской Руси находился в пределах его владения97. Влияние монастыря распространялось и на область художественных вкусов князя98. Воздействие Троицкого монастыря сказывалось и в среде бояр и служилых людей Радонежа. Ярким примером тому может служить история владельца с. Морозовского - рода Кучецких99, из которого происходил троицкий чернец Амвросии - выдающийся мастер резьбы по дереву и ювелир XV в.
Наблюдения над историческим ландшафтом Радонежа говорят о существовании неразрывной взаимосвязи между его формированием и складывающимися в XIV в. представлениями об окружающей человека природной и рукотворной среде. Эти представления органически впитали в себя восходящую к языческим культам идею сакрализации пространства (святилище Белые Боги и его окружение). Древнее почитание дубрав нашло свое развитие в предании о дубе Сергия, в котором символически выразилось учение о Живоначальной Троице. Восприятие ландшафта как некоей содержательной системы было заложено в традиционном знании природы, хозяйственном укладе и верованиях, после-монгольской волости.

Христианство принесло понимание религиозной ценности и значения «Богозданного» мира: «неповрежденной» природы, «целомудренной», подвижнической жизни человека. «Явилось место для чувства природы», которая мыслилась не как безразличная к человеку стихия, подлежащая культурному преодолению, но как «Божье творение», внутренне родственное людям100. Благодаря этому пространство воспринималось исполненным глубокого нравственного смысла101. Рассеянная повсюду благодать, по воззрениям той эпохи, проявлялась с особой силой в праведных местах, где даже помраченными грехом очами прозревалось «чистое ядро Божьего творения»102. Здесь уместно вспомнить образ одного из таких просвещенных духовной энергией мест: картину монастыря-селения, основанного «в словословие и непрестанное пение Богу», написанную Епифанием Премудрым с таким неподдельным чувством, что мы как будто слышим это пение, заглушающее «звериный вой» «мира сего» и раздвигающее, подобно свече, мрак ночи.

Монгольское нашествие, поставившее «мерзость запустъния» «на мъсте свягъ», казалось, должно было погасить веру в реальность земных светильников вечной жизни. Но эта вера не только не ослабла, по заострилась, чему в немалой степени способствовало знакомство с достижениями богословской мысли Византин, особенно ее исихастского направления. Так, в XIV в. получило распространение учение Дионисия Ареопагита об «образцах» или идеях-волениях, посредством которых тварное «причащается» творческим божественным энергиям103. По Григорию Синаиту, «тот, кто возвышался к Богу, благодатию Св. Духа видит как бы в зеркало всю тварь световидною»104. Влияние учения об «образцах» проявилось к поставлении Сергием церкви Троицы, видимой отовсюду «яко зерцало», что, в свою очередь, оказало воздействие на всю композиционно-видовую структуру Радонежа.
Для изучения представлений XIV в., которые лежали организации пространства, большое интерес представляет повесть об основании Высоцкого монастыря. Повесть сообщает, что по просьбе кн. Владимира Андреевича Сергий Радонежский «своима рукама трудоноложныма церкви основу положиль и монастырь назнаменалъ», т. е. обозначил и освятил место будущей обители 105. Основание храма мыслилось как узнавание «божественного смысла» в природе. Подобно «знаменателям», кладущим очертании будущей фрески, люди той эпохи «устраивали» окружающую их природу.

Знаменование состояло в совершении крестного знамении над освящаемым предметом. Так, при межевании на дереве делалась зарубка-метка в форме креста («знамя»), ставя даже этот простейший элемент ландшафта в связь со всей иерархической структурой осмысленного человеком пространства106. На высших уровнях этой структуры находились освященные места: по преданию, Сергий Радонежски и «крест положил» на одном из камней святилища Белые Боги107. Важной формой смыслового прочтения ландшафта являлась также топонимическая система, которая сложилась в Радонеже в XIV-XV вв. Ландшафт, таким образом, вводился в иерархию реальных аналогий, и которой, по словам Дионисия Ареопагита, «каждый чин... по мере своих сил принимает участие в делах Божественных, совершая благодатию и силой, дарованной от Бога, то, что находится в Божестве естественно и вышеестественно»108.

Крестное знамение имело, в свою очередь, смысл «запечатления», т. е. наложения духом знаков на косное вещество. Теория сфрагидации была развита Григорием Нисским. «Согласно этой теории, - отмечал П. А. Флоренский в письме И. И. Вернадскому в 1929 г., - индивидуальный тип - человека, подобно печати и ее оттиску, наложен на душу и на тело так, что элементы тела, хотя бы они и были рассеяны, вновь могут быть узнаны по совпадению их оттиска и печати, принадлежащей душе. Таким образом, духовная сила всегда остается а частицах тела, ею оформленного, где бы они и как бы ни были рассеяны и смешаны с другим веществом»109.

В условиях владычества Орды, когда под угрозой находилось само существование Северо-Восточной Руси, представлении о подлинной реальности мира христианской культуры в целом и каждого ее образа в отдельности (будь то храм, селение, обетный крест или их название) являлось необходимым основанием для сопротивления игу и укрепления национального самосознания. Лишь беспрецедентная открытость ко всему внутренне прекрасному, которой достигло религиозное сознание XIV в., позволила понять и полюбить суровую и скудную природу русского Северо-Востока. Это миросозерцание побуждало сохранять память о деяниях предков, рождало историческое видение жизни, которое пронизывает культуру XIV в. В силу этого и контексте раннемосковской культуры ландшафтная среда Радонежа несла в себе подлинно историческое содержание.

НА ГЛАВНУЮ СТРАНИЦУ САЙТА

Все материалы библиотеки охраняются авторским правом и являются интеллектуальной собственностью их авторов.

Все материалы библиотеки получены из общедоступных источников либо непосредственно от их авторов.

Размещение материалов в библиотеке является их цитированием в целях обеспечения сохранности и доступности научной информации, а не перепечаткой либо воспроизведением в какой-либо иной форме.

Любое использование материалов библиотеки без ссылки на их авторов, источники и библиотеку запрещено.

Запрещено использование материалов библиотеки в коммерческих целях.

Учредитель и хранитель библиотеки «РусАрх»,

академик Российской академии художеств

Рекомендуем почитать

Мосты 

Механизация крыла самолета

Музеи-усадьбы 

Монтего-Бей, город в Ямайке: описание, достопримечательности

Интересное 

Откуда получили свое название кремлевские башни?

Блог

Аляска в литературе Какими морями омывается аляска

Ответы 

Карта франции с прилежащими странами

Достопримечательности

Сатурн дом отдыха. База отдыха сатурн. Мы гарантируем лучшие цены